Кулган некоторое время молча яростно дымил трубкой, меряя
шагами тесную каморку Пага. Тулли, не сводивший с него глаз,
озабоченно спросил:
- Что случилось, Кулган?
- Похоже, - задумчиво проговорил чародей,- ты, сам того не
ведая, подал мне хорошую идею.
- Какую именно? - живо отозвался священник.
Кулган, нахмурившись, помотал головой:
- Я еще ничего толком не решил, но твои слова заставили
меня задуматься вот о чем: скажи, у кого, потвоему, первые
чародеи учились своему ремеслу?
Проницательный священник без труда догадался, что праздный
на первый взгляд вопрос Кулгана имеет непосредственное
отношение к мальчишке, чья судьба в настоящий момент так
заботила их обоих. Он молча уселся на табурет и принялся
сосредоточенно обдумывать то решение, на которое натолкнули
чародея его слова. Кулган, по-прежнему попыхивая трубкой,
размышлял о том же. Из окна до них доносились громкие крики
мальчишек, резвившихся на замковом дворе.
Шестой день каждой недели был днем отдыха для мальчишек и
девчонок, работавших в замке. Юные ученики и те из ребят, кому
через год-другой еще предстояло подвергнуться Выбору, сбивались
в шумную толпу и затевали бесчисленные потасовки и всяческие
проказы. Девочки, прислуживавшие герцогской семье и придворным
дамам, занимавшиеся шитьем, вышиванием и помогавшие на кухне с
восхода до заката, а порой и до глубокой ночи, в свой свободный
день тихо и чинно собирались у Принцессиного сада. Мальчишки
затевали игру в салки, терзали кожаный мяч, туго набитый
тряпьем и, то и дело сбивая друг друга с ног, обмениваясь
тумаками. Они надевали в этот день свое самое ветхое,
поношенное платье, ибо кровавые пятна, грязь и прорехи являлись
делом обычным. Мало кто из ребят к вечеру шестого дня оставался
без подобных украшений.
Девочки, усевшись в рядок подле невысокой каменной ограды
Принцессиного сада, негромко сплетничали о придворных дамах
Крайди. В противоположность представителям сильного пола, они
обряжались в свои самые нарядные одежды, и их чисто вымытые и
заботливо расчесанные волосы - каштановые, русые, черные и
белокурые - блестели на солнце. Обе группы пытались сделать
вид, что совершенно не интересуются друг другом, но и у тех и у
других это выходило одинаково неубедительно.
Выбежав во двор, Паг тотчас же оказался в самой гуще игры,
в которой, как обычно, верховодил высокий, сильный Томас. Он
метался из стороны в сторону с мячом в руках, заливисто смеясь,
и его белокурые волосы трепетали на ветру, словно знамя. Он
стоически, ни разу не поморщившись, выдерживал удары и тычки
других мальчишек, как будто причиняемая ими боль служила для
него своего рода пряной приправой к веселой игре. Он промчался
сквозь толпу соперников и, увернувшись от нескольких тумаков и
подножек, поддел мяч ногой. Тот взвился в воздух, описал дугу и
упал посреди мощеного двора. Вся ватага стремглав бросилась за
добычей.
Никто из жителей Королевства не смог бы сказать, откуда
появилась эта веселая, подвижная игра. Она существовала уже
несколько столетий, и нынешние юнцы, неукоснительно соблюдая ее
правила, отдавались ей с таким же восторгом, как в свое время
их отцы, деды и прадеды.
Паг рванулся вперед и сильным толчком в плечо сбил с ног
коренастого Рульфа в тот самый момент, когда ученик конюшего
готовился нанести Томасу предательский удар сзади. Рульф
покатился по земле, и Томасу удалось достигнуть мяча прежде
других мальчишек. Он снова подбросил его ногой, и мяч,
повинуясь точно рассчитанному удару, плюхнулся в большую
рассохшуюся бочку. Двор огласился приветственными криками в
адрес победителя. Рульф стремительно вскочил с земли, оттолкнул
одного из мальчишек, оказавшегося на его пути, и подбежал к
Пагу. Сдвинув темные брови, он прошипел в лицо своему обидчику:
- Попробуй только повторить это, и я переломаю твои тощие
ножонки, ты, кукушкино отродье!
Паг и стоявшие рядом мальчишки прекрасно поняли смысл,
вложенный Рульфом в эти слова. Всем были хорошо известны
скверные повадки упомянутой птицы, а именно ее обыкновение
подбрасывать свои яйца в гнезда других пернатых. Назвав Пага
кукушкиным отродьем, Рульф лишний раз напомнил ему и всем, что
он - всего лишь безродный найденыш. Паг не мог оставить
подобное оскорбление без ответа. Вызов, брошенный учеником
конюха, стал последней каплей, переполнившей чашу бед и
горестей, которые свалились на него в последние месяцы.
Он бросился на Рульфа, обхватил его толстую шею левой
рукой, а правой нанес сокрушительный удар в круглое лицо
мальчишки. Из носа у Рульфа потекла кровь. Через секунду оба
ученика уже катались по булыжникам двора. Перевес в схватке был
явно не на стороне Пага. Тяжелый, плотный Рульф стал одолевать
его. Еще через несколько мгновений он уже уселся верхом на
грудь Пага и принялся молотить его по лицу своими огромными
кулаками.
Томас стоял рядом с дерущимися и беспомощно глядел на
своего распростертого на земле друга. Он при всем желании не
мог прийти на помощь Пагу, ибо законы чести соблюдались
учениками ремесленников так же строго, как и благородными
рыцарями. Стоило Томасу вмешаться в ход сражения, и Паг был бы
навеки опозорен в глазах тех, кто сейчас наблюдал за ходом
поединка. Будущий воин принялся кружить вокруг Пага и Рульфа,
поддерживая боевой дух своего приятеля словами одобрения, давая
ему советы, бесполезность которых он не мог не осознавать, и
морщась при каждом ударе, получаемом Пагом, так, словно сам
испытывал боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193