Это ве- ;
дет нас к предположению о том, что мы можем испы-
тывать тревогу, не зная об этом. j
При таком рассмотрении этого вопроса остается не-
выявленным значение связанной с ним проблемы, 0на1
является частью более широкой проблемы. Подчас на-j
ши чувства привязанности, гнева, подозрительности
столь мимолетны, что едва достигают сознания, и CTOAI
преходящи, что мы забываем о них. Но за ними такж<
может скрываться громадная динамическая сила. Ст<
пень осознания чувства абсолютно ничего не говорит
о его силе, ни о его значении. Применительно к трево-
ге это означает не только то, что мы можем неосознан-
но беспокоиться, но также и то, что тревога может быть
определяющим фактором нашей жизни, оставаясь в то
же самое время не осознанной нами.
В действительности представляется, что мы делаем
все возможное для того, чтобы избежать тревоги. Для
этого имеется много причин, и самой общей из них яв-
ляется та, что интенсивная тревога является одним из
самых мучительных аффектов, которые мы можем ис-
пытывать. Пациенты, которые прошли через сильные
приступы тревоги, скажут вам, что предпочли бы ско-
рее умереть, чем пережить их еще раз. Кроме того, не-
которые составляющие аффекта тревоги могут быть
особенно непереносимыми для человека. Одной из них
является беспомощность. Можно быть активным и
храбрым перед лицом большой опасности. Но в состо-
янии тревоги чувствуешь себя - и на самом деле явля-
ешься - беспомощным. Оказаться беспомощным осо-
бенно невыносимо для тех лиц, для которых власть яв-
ляется преобладающим идеалом. Под впечатлением яв-
ного несоответствия своей реакции они негодуют на
нее, как если бы она показывала их слабость или тру-
сость.
Еще одним элементом тревоги является ее очевидная
иррациональность. Для некоторых людей сама мысль о
том, что какие-то иррациональные факторы могут руко-
водить ими, является более непереносимой, чем для
других. Ее особенно трудно выносить тем людям, кото-
рые ощущают скрытую опасность того, что их могут
захлестнуть иррациональные противоположно направ-
ленные силы, действующие внутри них, и которые не-
произвольно приучали себя осуществлять над ними
строгий интеллектуальный контроль. Так что они не по-
терпят на сознательном уровне наличия каких-либо ир-
рациональных элементов. Кроме индивидуальных моти-
вов эта последняя реакция содержит в себе влияние
культурного фактора, поскольку наша культура оказы-
Это просто пересказ одного из аспектов основополагающего
Укрытия фрейдом важного значения бессознательных факто-
ров
вает огромное воздействие на рациональное мышление
и поведение и считает иррациональное начало, или не-
что похожее на него, чем-то более низким. До опреде-
ленной степени с этим связан последний элемент тре-
вожности: посредством самой своей иррациональности
тревога представляет неявно выраженное указание на
то, что внутри нас что-то не в порядке, и поэтому она
является вызовом - сигналом для тщательного рас-
смотрения чего-то, скрытого от нас. Нельзя сказать, что
мы сознательно воспринимаем ее как вызов; но по сути
своей она является им, хотим мы это признавать или
нет. Такой вызов никому не может быть приятен; мож-
но сказать, что ничто другое не вызывает в нас столь
резкое противодействие, как осознание того, что мы
должны изменить нечто внутри нас. Однако чем безна-
дежнее ощущает себя человек в паутине своего страха
и защитного механизма и чем сильнее ему приходится
цепляться за иллюзию, что он во всем прав и соверше-
нен, тем сильнее он инстинктивно отвергает всякий -
даже самый отдаленный и глухой - намек на то, что у
него что-то не так и необходимо что-либо изменить.
В нашей культуре имеются четыре основных спосо-
ба избежать тревожности: ее рационализация; ее отри-
цание; попытки заглушить ее наркотиками; избегание
мыслей, чувств, побужденией или ситуаций, вызываю-
щих ее.
Первый метод - рационализация - является наи-
лучшим способом оправдания своего уклонения от от-
ветственности. Он заключается в превращении тревож-j
ности в рациональный страх. Если пренебречь психоло-1
гическим значением такого превращения, нетрудн<
представить, что при этом мало что меняется, Сверхза
ботливая мать в действительности обеспокоена по по
воду своих детей независимо от того, признает ли онг
наличие у себя тревожности или интерпретирует GBOI
тревожность как обоснованный страх. Можно, однак
сколько угодно раз проводить эксперимент, говоря т.
кой матери, что ее реакция является не рациональны
страхом, а тревожностью, подразумевая при этом, 41
она неадекватна существующей опасности и имеет пс
собой личные факторы, В ответ на это она будет отве]
гать такое предположение и приложит все силы для т
го, чтобы доказать, что вы абсолютно не правы. Раз]
38
Мэри не заразилась инфекционной болезнью в детском
саду? Разве Джонни не сломал себе ногу, лазая на де-
ревья? Не пытался ли недавно какой-то человек зама-
нить детей, обещая им сладости? Разве не диктуется ее
собственное поведение целиком любовью и долгом?
Всегда, когда мы сталкиваемся с такой яростной
защитой иррациональных отношений, мы можем быть
уверены, что защищаемая позиция выполняет важные
для человека функции. Вместо того, чтобы чувствовать
себя беспомощной жертвой своих эмоций, такая мать
считает, что она может активно действовать в данной
ситуации. Вместо признания своей слабости она мо-
жет ощущать гордость высокой требовательностью к
себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177