Ц С чего вы взяли, что я пришел с ней говорить?
Итак, вся семья министра Шаботта сводилась к одной девяностолетней немо
й старухе, его матери, госпоже Назаре Квиссапаоло Шаботт, которую и в само
м деле уже лет двадцать никто не видел.
Ц Я пришел на нее посмотреть.


***

Ну что ж, посмотреть так посмотреть. Сначала она показалась ему какой-то г
рудой пыли, скопившейся за долгие годы в одном из углов этой громадной ко
мнаты. Полумрак, едва пробивающиеся отблески света, и там, в углу, у окна, эт
а груда пыли, которая оказалась живой. Она, вероятно, рассыпалась бы, стоил
о Тяню хлопнуть дверью. Он на цыпочках прошел через всю комнату. Вблизи гр
уда пыли превратилась в кучу ветхого тряпья Ц старье, каким обычно заве
шивают фамильные гарнитуры. Но впечатление все то же: нечто, что забыли зд
есь со времени последней уборки. К тому же комната была пустой, почти. Кров
ать под балдахином, шаткий стул рядом с кроватью да эта груда покрывал у о
кна.
Тянь взял стул Ц черная спинка инкрустирована золотом Ц и совершенно б
есшумно поставил его между окном и тем, что оставалось от госпожи Назаре
Квиссапаоло Шаботт. Взгляд, которым старуха воззрилась на Тяня, подтверж
дал самую пессимистичную статистику, касающуюся семейных преступлений
. В ее глазах скопилось столько злобы, что этого хватило бы, чтобы истребит
ь и самую многочисленную семью. Взгляд, способный пронзить насквозь и ис
пепелить правнука еще во чреве матери. Тянь понял, что пришел не зря. Стару
ха отвела глаза и встретила стальной взгляд Верден. И Тянь, который никог
да и ничего не скрывал от глаз ребенка, который каждое утро брился перед н
ей в чем мать родила, который ежедневно прогуливался с ней по кладбищу Пе
р-Лашез (мраморные пальцы, торчащие из могил, профили, вдавленные в гранит
...), Тянь, который спокойно подставлялся вместе с ней под пули убийцы, этот с
амый Тянь впервые постиг, что такое сомнения воспитателя. Он хотел было п
одняться, но вдруг почувствовал, как Верден вся напряглась, и услышал ее к
раткий возглас: «Нет!», после чего так и остался сидеть, как будто вовсе и н
е собирался двигаться с места. До него с трудом дошло, что она заговорила.
«Нет...» Ц первое слово Верден... (Правда, чему тут удивляться.) Нет так нет. Тя
нь застыл в ожидании. Пауза могла затянуться навеки. Это зависело теперь
только от этих женщин: совсем древней, желавшей превратить в тлеющие угл
и свою соперницу, и совсем юная, оценившая преимущества своего сиротства
. Сколько времени прошло, час?
Ц Вам повезло, месье.
Тяню показалось, что эти слова прозвучали у него внутри. Бог мой, в чем пов
езло? Он уже собрался спорить сам с собой.
Ц Что вас так любят...
Нет, это не был его внутренний голос. Это говорила куча покрывал напротив,
та, в кресле, у окна.
Ц ...но это долго не продлится.
Скрипящие и царапающие слова. Глаза опять смотрели прямо на него.
Ц Это никогда не длится долго.
О чем говорила эта женщина, которая больше не говорила?
Ц Я говорю об этой малышке у вас на животе.
Губы, как потрескавшиеся могильные плиты.
Ц Я своего носила точно так же.
Своего? Шаботта? Она носила министра Шаботта у себя на животе?
Ц До того дня, когда я поставила его на ноги.
С каждым словом Ц новая трещинка.
Ц Вы ставите их на ноги, и когда они возвращаются, они начинают лгать!
С каждым словом трещины все глубже.
Ц Все, без исключения.
В глубине трещины показалась кровь.
Ц Извините меня, я отвыкла разговаривать.
Черепаший язык слизнул капельку.


***

Она снова замолчала. Но Тянь прирос к стулу. «Я не верю женщинам, которые м
олчат». Эти слова принадлежали не Тяню. Пастору. Инспектор Пастор обожал
допрашивать глухих, немых, спящих. «Правда, Тянь, получается не из их ответ
ов, а из логической последовательности твоих вопросов». Тянь грустно улы
бнулся про себя: «Я только что усовершенствовал твой метод, Пастор. Я прих
ожу, ставлю свой стул перед старым пергаментом, немым, как кошмарный сон, я
закрываю рот, и немая начинает говорить».


***

Она и в самом деле заговорила. Она рассказала все, что требовалось, о жизни
министра Шаботта и о его смерти. Жизнь и смерть Ц одна большая ложь.
Сначала ее не слишком испугало то обстоятельство, что маленький Шаботт о
казался таким обманщиком. Она отнесла эту предрасположенность ума на сч
ет наследственности, за которую ей нечего было краснеть. В девичестве он
а носила имя Назаре Квиссапаоло. Уроженка щедрой бразильской земли, дочь
Паоло Перейры Квиссапаоло, самого что ни на есть бразильского писателя.
Выдумки ее ребенка можно было расценить как самый щедрый дар, каким наде
лили его предки. Внук сочинителя, ее Шаботт не был лгуном, он был говорящей
сказкой. Это-то она и пыталась с достоинством объяснить учителям, вызыва
вшим ее для бесед, директорам, выставлявшим ее сына вон, Ц сначала в одно
й школе, потом в другой, в третьей... Маленький Шаботт учился прекрасно. Обл
адая блестящей памятью и потрясающим даром сочинительства, он проходил
класс за классом как метеор. Он был ее гордостью. Какими бы краткими ни был
и сроки его пребывания в тех заведениях, которые всегда спешили от него и
збавиться, он побивал все рекорды успеваемости и покидал храм учености,
оставляя учителей в полном недоумении. А то, что везде, где бы он ни появил
ся, он сеял вражду, мало ее тревожило. Непонятый гений сына мстил за себя о
кружающей посредственности, вот и все. Она возликовала, когда его принял
и одновременно в два вуза Ц венец ее стараний в обоих случаях, но когда ег
о выперли из Политеха всего через три месяца после поступления, она взбу
нтовалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94