«Смерть Ц процесс прямолинейный».
Лусса покачал головой, подчеркивая свое сомнение.
Ц Смерть Ц процесс прямолинейный... да... я решил перевести буквально:
«Сы ван ши чжэ сянъ дэ синь чэн»... да... но китаец наверняка предпо
чел бы какую-нибудь перифразу... С другой стороны, это как раз краткая прям
ая фраза, нет? Смерть Ц процесс прямолинейный. Разве что слово
«прямолинейный» ее растягивает, есть в этом какая-то роковая медлительн
ость, сама судьба, ни больше ни меньше, напоминание о том, что все там будем,
даже те, кто бежит быстрее остальных; зато эта растянутость прилагательн
ого компенсируется краткостью существительного «процесс», оно как буд
то подгоняет всю фразу... медленное ускорение... это уже и в самом деле китай
ский образ мысли... Я только думаю, правильно ли я сделал, переведя ее буква
льно... Что ты об этом думаешь?

37

Что я об этом думаю, Лусса?.. Я думаю, что если бы ты прочел мне эту фразу неск
олько месяцев назад, я бы ни за что не полез в шкуру Ж. Л. В. и эта несчастная п
уля двадцать второго калибра, выпущенная в упор, оказалась бы в чьей-нибу
дь другой голове. Что я об этом думаю, Лусса... Я думаю, что если бы ты прочел м
не ее хотя бы в тот день, когда этот дикарь из каменного века разносил мой
кабинет, Ц помнишь? Ц так вот, Шаботт был бы сейчас жив, и Готье тоже. Кали
ньяк был бы цел и невредим, а моя Жюли лежала бы в моей постели. О, Лусса, Лус
са, почему самые тяжелые удары судьба наносит нам рукой наших лучших дру
зей? Почему ты прочитал мне ее сегодня, именно в этот вечер, когда я почти о
кончательно решил бросить все свои клеточки и отбыть в дальние края? Есл
и бы ты пришел ко мне в самом начале со своими переводческими сомнениями,
которые в любом случае достойны уважения, я не стал бы спорить с тобой по э
тому поводу; если бы ты сел за мой стол и спросил меня: «Смерть Ц проц
есс прямолинейный, как бы ты перевел это на китайский, дурачок, буква
льно или зашел бы с другой стороны?»; если бы при этом ты назвал мне заглав
ие этой книжки, «Ребенок, который умел считать», псевдоним автора Ц Ж. Л. В.
и в придачу имя Шаботта, скрывающегося под этим псевдонимом, я ответил бы
тебе: «Вымой свои кисти, Лусса, разложи иероглифы по полочкам у себя в голо
ве и не переводи ты эту чушь». Тогда, задетый за живое, как часто пишут в кни
жках, ты спросил бы меня: «Это еще почему, дурачок?» На что я бы тебе ответил
: «Потому что, переводя этот роман, ты бы сделался литературным вором, оказ
ался бы причастным к самой мерзкой краже, какую только можно представить
». Ц «Да что ты!» Ты отпустил бы свое обычное «да что ты!», и в твоих зеленых
глазах запрыгали бы веселые чертики. (Я уже говорил, какие у тебя замечате
льные глаза, зеленые на черном, самый выразительный взгляд на всей этой р
азноцветной планете?) «Да что ты!» Да, Лусса. Грязная кража, но сработано вс
е чисто, в мировом масштабе, ты понимаешь, что я хочу сказать. Замысел был с
овершенный, все продумано до последней детали, малейшие шероховатости т
щательно отшлифовывались, правовые гарантии на любом уровне, не пробьеш
ь. Преступление века, в котором, кстати, все мы увязли по уши: от этой грязи в
ек не отмоешься. Всех нас опустили на дно: ни о чем не подозревающих Забо, К
алиньяка, тебя, меня, «Тальон»...
Ты бы спокойно все это выслушал, так же спокойно отвез меня к Амару, спокой
но выставил перед нами наши бравые пушки сиди-брахима, и вот тогда, когда
никто не смог бы нам помешать, ты все так же спокойно спросил бы меня:
Ц Ну нагородил, дурачок, что это еще за история с кражей?
И я бы сказал тебе чистую правду:
Ц Шаботт Ц это не Ж. Л. В.
Ц Нет?
Ц Нет.
Тогда бы ты по своему обыкновению замолчал, точно.
Ц Значит, Шаботт Ц не Ж. Л. В.?
Потом ты бы немножко поразмышлял вслух.
Ц Ты хочешь сказать, что Шаботт не писал «Ребенка, который умел считать»?

Ц Именно, Лусса, как, впрочем, и «Властелина денег», и «Последнего поцелу
я на Уолл-стрит», и «Золотого дна», и «Доллара», и «Дочери иены», и романа «И
меть»...
Ц Шаботт не написал ни одной из этих книг?
Ц Ни строчки.
Ц На него кто-то пашет?
Ц Нет.
И вот тогда на твоей физиономии, Лусса, правда засияла бы совершенно новы
м светом: так встает солнце, открывая взору нехоженые земли.
Ц Он украл у кого-то все эти книжки?
Ц Да.
Ц Того человека уже нет?
Ц Да нет, жив-здоров.
И наконец, ты задал бы этот неизбежный вопрос:
Ц Ты знаешь его, дурачок?
Ц Да.
Ц Кто же это?


***

Это, Лусса, тот, кто всадил мне пулю между глаз. Высокий блондин, редкий кра
савчик неопределенного возраста, нечто вроде Дориана Грея, очень похож н
а героев Ж. Л. В., которые, рано созрев, так и остаются до конца жизни молодым
и. Они выглядят на свой возраст до десяти лет, в тридцать они уже на вершин
е славы, а кажется, что им только вчера исполнилось пятнадцать; в шестьдес
ят их принимают за любовников их дочерей, а в восемьдесят они все так же мо
лоды, красивы и рвутся в бой. Герой Ж. Л. В., одним словом. Вечно молодой, вечно
красивый поборник либерального реализма. Вот на кого похож то
т парень, который стрелял в меня. У него, бедняги, были на то свои причины, по
тому что именно он написал те романы, авторство которых я себе присвоил, с
троя из себя этакого надутого индюка. Да, Лусса, он убрал меня вместо Шабот
та, Шаботту я был нужен именно для этого. А тот подумал, что это я
его ободрал, он навел на меня свой оптический прицел, спустил курок. Вот и
все. Я сделал свое дело.
Что же до того, почему эта фраза «Смерть Ц процесс прямолинейный» послу
жила мне ключом к разгадке, почему у меня из головы нейдет этот парень, с т
ех пор как ты прочел мне ее (а я-то все пытался вспомнить, откуда она, с того
самого дня, когда верзила разнес на части мой кабинет), Ц что до всего это
го, то ты извини меня, Лусса, объяснять все сначала сейчас было бы слишком
долго, слишком утомительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94