Но в качестве преподавателя он никуда
не годился, и студенты бежали от него как от холеры.
Ц Я вас ненавижу, Марти.
Они стояли лицом к лицу. Высокий, трясущийся от бешенства, и маленький, нар
очито спокойный.
Ц А я вас люблю, Бертольд.
У Марти, напротив, всегда было чем пронять даже самые тупые головы. Полные
аудитории, выездные лекции, призывы о помощи, несущиеся со всех концов св
ета. Внимая ему, студенты становились настоящими целителями. У больных п
оявлялась надежда.
Ц Церебральная смерть, Марти!
Дрожащим пальцем Бертольд указывал на дыхательный аппарат, присоедине
нный к Малоссену.
Ц Глубокая кома!
Бертольд тыкал в энцефалограмму. Безукоризненная горизонтальная пряма
я.
Ц Троцкий и Кеннеди и то находились в лучшем положении, чем он!
В глубине души Марти был с ним согласен. И тем не менее он не сдавался:
Ц Просто длительная кома, Бертольд, бессознательное состояние, но орга
низм жизнеспособен.
Ц Ах так! И как же вы собираетесь это доказать?
В этом-то и заключалась вся проблема. Все симптомы говорили за то, что нар
ушения необратимы. Малоссену конец. Доказывать обратное Ц равносильно
попытке воскресить Лазаря во второй раз.
Ц Вы понимаете, что вы сейчас делаете, Марти?
Ц Как раз сейчас я стараюсь не заразиться от вас, высморкайтесь и, пожалу
йста, встаньте подальше, шага на три от меня.
Ц Терапевт до мозга костей! Вы с вашей манией величия будете вялить здес
ь этот кусок мяса, в то время как эту койку мог бы занять другой больной, ко
торый сейчас подыхает где-нибудь из-за вас.
Ц Бертольд, вы первый окажетесь на этом месте, если не прекратите меня до
ставать.
Ц Что? Угрожаете? Физической расправой? Вы? Мне?
Ц Лучше сказать, ставлю диагноз. Не смейте трогать моего больного. Ясно?



***

Они так и остались каждый при своем. Временно. Стадия наблюдения. Это долг
о не продлится. Бертольд и в самом деле без особого труда мог отключить Ма
лоссена. И Марти, по большому счету, нечего было ему возразить. Надо было б
ыть начеку. Опять отвлекаться от медицины, в который раз. Профессор Марти
протискивался на своем мотоцикле между машинами, наводнившими Париж. Мо
жет, Бертольд и не посмеет. Их схватка затянулась. Марти вцепился ему в вих
ры, а Бертольд вонзился зубами в его левое ухо. Как всегда, Бертольд компле
ксовал, а Марти, опять же как обычно, переживал за больного. Не просто безн
адежный больной, а на все сто два процента; только он и правда был не какой-
нибудь там больной. Это был Малоссен. Красный свет, зеленый. Нет, конечно, к
аждый больной Ц не просто какой-то там больной, но Малоссен Ц это Малосс
ен. На мотоцикле Ц нет ли, а Марти все равно застрял в пробке, и не только: о
н по уши увяз в этой тавтологии. Два года назад он спас Жереми Малоссена, к
оторый чуть не изжарился во время пожара в лицее. Год спустя он спас Жюли К
оррансон, начиненную свинцом, как фаршированный карп. И вот, пожалуйста, т
еперь и сам Малоссен с дыркой в башке. Как ни старайся отгородиться, к неко
торым пациентам все равно привязываешься. Марти не помнил, чтобы эта сем
ья беспокоила его по пустякам Ц прыщи или несварение желудка. Если им ме
шал аппендицит, они вырезали его сами. Итак, они привезли ему Малоссена. Же
реми возглавлял процессию.
Ц Доктор, нужно вытащить моего брата.
Всей семьей. Кроме, естественно, матери. Вместо нее Ц грузная арабка, кото
рую они называют Ясмина. И старый Бен Тайеб, весь седой.
Ц Это мой сын Бенжамен.
Они буквально оккупировали больницу, появившись в сопровождении сирен
всей полиции города.
Ц Вы можете что-нибудь сделать?
Это спросил молодой араб с ястребиным носом в умопомрачительном костюм
е.
Ц Мой сын Хадуш, Ц пояснил старик.
Все это на бегу, по дороге к отделению скорой помощи.
Повезло: Бертольд на месте.
Молча, они с Марти сразу принимаются за работу.
Бертольд, конечно, не подарок, но второго такого скальпеля во всем Париже
не сыскать. Просто гений по части латания человеческой плоти. Хирургия н
е была специальностью Марти, но он никогда не упускал случая ассистирова
ть Бертольду. Он спокойно стоял рядом. Подавал инструменты. И каждый раз и
зумлялся. Пальцы этого человека представляли собой квинтэссенцию чело
веческого разума в действии. За операционным столом были только они вдво
ем. Выражение лиц под масками выдавало настоящих гурманов, которые не по
терпят постороннего в своей компании. На первый взгляд, идиллия. На самом
деле то, что творилось в голове у каждого из них, вряд ли можно было назват
ь симпатией. «Вставил я ему перо», Ц говорил себе Бертольд, ловя ошеломле
нный взгляд Марти. Бертольд принимал восхищение Марти за черную зависть
, и это его буквально окрыляло. По сути своей он был прост, без претензий. Чт
о до восхищения Марти, оно было с дальним прицелом, как, впрочем, любое сос
тояние его души, когда это касалось медицины. Бертольд поражал его. Как эт
от идиот, недоразвитый до крайности, мог так ловко обращаться с хирургич
ескими инструментами, проявлять подобную интуицию, предугадывая с тако
й точностью реакцию организмов, которые он оперировал; все это толкало М
арти в пропасть профессионального любопытства. Как такое было воз
можно? Здесь таился какой-то особый секрет. Марти, сколько
себя помнил, всегда пытался разгадать его. С самой ранней юности он собир
ал этих гениальных кретинов подобно тому, как некоторые перерывают анти
кварные лавки в поисках какого-нибудь исключительного уродства. В его к
оллекции уже была первая скрипка берлинского филармонического оркестр
а, шахматный гроссмейстер, дважды выходивший в финал чемпионатов мира, ф
изик-ядерщик Ц нобелевский лауреат, три бесспорных гения, и все же рядом
с ними самая заторможенная улитка и та сошла бы за полноценное разумное
существо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94