Пресс-папье в форме собачьей головы, слегка напоми
навшей морду нашего Джулиуса (Клара, Джулиус, простите), попортило фасад п
очтеннейшего Талейрана-Перигора
Шарль Морис Талейран-Перигор (1754Ц 1838) Ц франц
узский политик, выдающийся дипломат, мастер тонкой интриги.
, тайного учредителя издательства «Тальон» еще в те времена, когда (
как, впрочем, и по сей день), для сведения счетов с соседом, перо стало дейст
веннее шпаги.
Ц Вы правы, Ц пояснил я, Ц если нельзя изменить мир, нужно изменить хотя
бы обстановку.
Он выронил пепельницу, и то, что должно было случиться, наконец произошло:
он разрыдался.
Это его добило. Он походил сейчас на одну из тех деревянных кукол, которые
разваливаются, если нажать снизу на их подставку.
Ц Подойдите.
Я снова сел в свое кресло, которое все еще стояло на столе. Он приблизился,
пошатываясь. Втиснутый между жилами на его шее кадык метался как бешеный
, выплескивая горечь обиды. Знакомая картина. Подобные огорчения мне при
ходилось наблюдать довольно часто.
Ц Ближе.
Сделав два-три шага, великан оказался лицом к лицу со мной. Он был весь мок
рый от слез, даже волосы.
Ц Извините меня.
Он вытирал лицо кулаками. Даже пальцы у него были волосатые.
Я положил руку ему на затылок и привлек его голову к себе на плечо. Мгновен
ие он упирался, а потом послал все к чертям.
Одной рукой я придерживал его голову у себя на плече, другой Ц гладил по в
олосам. Моя мать всегда так делала, и я сумел: что здесь такого?
В открывшейся двери показались секретарша Макон и мой друг Лусса с Казам
анса Казаман
с Ц река в Сенегале.
, сенегалец, метр шестьдесят восемь ростом, с глазами спаниеля и ног
ами Фреда Астера
Фред Астер Ц американский киноактер, танцор-степист и певец первой
половины XX в.
, несомненно, лучший специалист по китайской литературе в столице. О
ни увидели то, что и должны были увидеть: редактор сидит на своем столе и у
спокаивает великана среди руин недавнего погрома. В глазах Макон читалс
я ужас от причиненных убытков, Лусса, также взглядом, спрашивал, не нужна л
и помощь. Я подал им рукой знак Ц удалиться. Дверь бесшумно затворилась.

Великан все рыдал. Слезы катились по моей шее, я промок до пояса. Пусть вып
лачется, я не тороплюсь. Терпение утешающего объясняется тем, что у него с
воих собственных неприятностей полно. Плачь, дружище, мы все в этом по уши
, твои слезы погоды не сделают.
И пока он опорожнял свои колодцы мне за шиворот, я задумался о свадьбе Кла
ры, любимой сестры. «Не грусти, Бенжамен, Кларанс просто ангел». Кларанс... ч
то за имя такое? «Ангелу шестьдесят лет, дорогая, он старше тебя в три раза
». Бархатный голосок моей девочки: «Я только что сделала двойное открыти
е, Бенжамен: у ангелов есть пол и нет возраста». Ц «И все же, Кларочка, все ж
е ангел Ц директор тюрьмы...» Ц «Который превратил свою тюрьму в рай, Бен
жамен, не забывай об этом!»
У влюбленных девчонок на все есть ответ, а старшие братья остаются со сво
ими заботами: моя любимая сестра завтра выходит замуж за тюремщика, еще и
главного. Неплохо, да? Если приписать сюда мамашу, которая вот уже несколь
ко месяцев как сбежала с полицейским и от любви, верно, впала в беспамятст
во, так как даже ни разу не позвонила за все это время, получается довольно
милый портрет семейки Малоссенов. И это уже не говоря о прочих братьях и с
естрах: Тереза предсказывает по звездам, Жереми устроил пожар у себя в ко
ллеже, Малыш Ц мечтатель в розовых очках, любой кошмар становится для не
го явью, наконец, Верден, самая младшая, оглушает всех своими воплями с пер
вых секунд, как появилась на свет, под стать той самой битве
Верден Ц город во Франции
на р. Мёз, где в 1916 г. состоялось одно из самых кровопролитных сражений Перв
ой мировой войны.
.
А ты, рыдающий великан, какая у тебя семья? Может, вообще никакой и ты все от
дал творчеству? Он понемногу успокаивался. Я воспользовался этим, чтобы
задать вопрос, ответ на который уже знал.
Ц Вам вернули рукопись, верно?
Ц В шестой раз.
Ц Одну и ту же?
Опять кивок Ц он наконец оторвался от моего плеча. Потом очень медленно
покачал головой:
Ц Я так много над ней работал, если бы вы могли себе представить, я знаю ее
наизусть.
Ц Как ваше имя?
Он назвался, и я тут же вспомнил веселье Королевы Забо и ее издевательски
й комментарий: «Умник, который пишет подобные фразы: „Сжальтесь! Ц икнул
он, пятясь задом”, или считает, что пошутил, называя Галереи Лафайет
Универсальный маг
азин в центре Парижа.
Барахольными рядами, и на протяжении шести лет, совершенно невозму
тимо, шесть раз подряд сдает то же самое, Ц каким врожденным недугом он с
традает, Малоссен, вы можете мне сказать?». Она встряхнула головой, непоме
рно большой для ее щуплого тельца, и повторила, как если бы речь шла о личн
ом оскорблении: «„Сжальтесь! Ц икнул он, пятясь задом”... Да почему же не: „
Здравствуйте, Ц вошел он” или „Пока, Ц бросил он, выходя”?» и далее на доб
рых десять минут она погрузилась в бесконечные импровизации: ей-то, приз
наться, таланта было не занимать...
В результате отправили рукопись не читая; я сам лично подписал отказ, а па
рень чуть не умер от горя у меня на руках, предварительно превратив мой ка
бинет в дикую пустыню.
Ц Вы ведь ее даже не читали, признайтесь? Я перевернул обратной стороной
страницы тридцать шесть, сто двадцать три и двести сорок семь, они так и ос
тались перевернутыми.
Классический прием... И как это мы, стреляные воробьи, еще попадаемся на эт
у уловку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94