***

Ц Ни хао, дурачок. (Здравствуй, дурачок.)
Лусса с Казаманса регулярно посещал Малоссена.
Ц Во ши. (Это я.)
Каждый день, ровно в девять тридцать утра.
Ц Чжень жэ! Хао же! в твоей каморке... (Ну и жара в твоей каморке...)

Он сел и сразу весь обмяк.
Ц На улице тоже тянь цюй хэнъ мэнь. (На улице тоже духота.)
Дежурный вопрос, так, для порядка:
Ц Нинь шэнь ти хао ма, сегодня? (Как дела сегодня?)
Аппарат, подсоединенный к голове, отвечал ему ровной зеленой полосой без
начала и конца, безнадежный прямой ответ.
Ц Неважно, Ц продолжал Лусса, Ц во хэнъ гаосин цзянъ дао нинь.
(Я очень рад тебя видеть.)
И в самом деле, он не хотел бы обнаружить кровать пустой.
Ц У меня тоже во тоудун (у меня тоже голова разламывается), все
та же несчастная мигрень, не иначе!
Он говорил с ним по-китайски, но старательно все переводил. Он вбил себе в
голову обучить его китайскому. («Знаешь, дурачок, Бельвиль скоро станет с
овсем китайским, говорят, во сне лучше запоминаешь... если ты закончишь ког
да-нибудь свой тихий час, так хоть не зря потратишь такую уйму времени».)
Ц Представь себе, твоя подружка задумала нас всех перестрелять, ей каже
тся, что это мы виноваты в твоей смерти.
Он разговаривал с ним как с «церебрально-живым», не допуская и мысли, что
обращается к мертвецу.
Ц И заметь, она не так уж неправа. Но наша вина, так сказать, опосредованна
я, не прямая, ты это поймешь.
Лусса с Казаманса находился в здравом рассудке. Он не собирался воскреша
ть мертвых. Но он, вместе с Гюго (тем, который Виктор), был убежден, что умерш
ие Ц весьма осведомленные собеседники.
Ц Женщина за тебя мстит, представляешь! Мне такая честь никогда не выпад
ет.
В ответ Ц та же зеленая прямая.
Ц Из-за меня, скорее, повесились бы. Я не тот, за кого мстят, а тот, кого нака
зывают: понимаешь?
Медицина и дышала вместо Малоссена.
Ц Твоя Жюли уже вывела из строя Шаботта, Готье и, сегодня утром, Калиньяк
а. Правда, Калиньяк легко отделался Ц ранением в плечо и в ногу. Остальное
, надо думать, отложили на потом. Твой друг Тянь стрелял в нее, но только два
пальца отхватил.
Медицина подпитывала Малоссена скупо, по капле.
Ц За себя я не боюсь, ты меня знаешь, ну, если только слегка, в разумных пре
делах. Но я не хотел бы, чтобы она убила Изабель.
Медицина была подключена к невосполнимо пустому черепу Малоссена. Она у
моляла откликнуться.
Ц Слушай, ты не мог бы похлопотать за Изабель? Шепнешь на ушко своей Жюли
... а?
Дело в том, что, не будучи уже никем, мертвые кажутся нам способными на все.

Ц Потому что Изабель, видишь ли, дурачок, Изабель... и потом, Бог свидетель,
сколько ты с ней ругался...
Лусса подыскивал слова. Китайские слова и их братьев-близнецов в перево
де.
Ц Изабель... Изабель это невинность... клянусь тебе... сама невинность с бол
ьшой буквы, вава иньТ эр, дитя, маленькая девочка, которая гроз
ит нам пальчиком.
Лусса говорил, сердце его рыдало, голос его дрожал.
Ц Это единственное преступление в ее жизни, клянусь тебе ее же бесценно
й головой: угрожать бескрайнему миру своим крошечным пальчиком, сущее ди
тя, говорю тебе...
Тем вечером, в начале восьмого, Лусса с Казаманса предпринял попытку защ
ищать дело Королевы Забо перед Малоссеном, который, по его мнению, занима
л самую выгодную позицию из всех обвинителей, чтобы вынести ей оправдате
льный приговор.
Ц Хочешь, я расскажу тебе ее историю? Нашу историю?
(...)
Ц Да?
(...)
Ц Что ж, слушай внимательно. История Королевы Забо, рассказанная ее негр
ом Луссой с Казаманса.

29


МАЛЕНЬКАЯ ТОРГОВКА ПРОЗОЙ
История Королевы Забо, рассказанная ее негром Луссой с Казаманса

(Лирическое отступление)

Королева Забо Ц это сказочная принцесса, «из тех, из настоящих, дурачок».
Она покинула свой ручей, чтобы взойти на престол бумажного королевства.
И вовсе не родители, а мусорные бачки привили ей страсть к книге. И не в биб
лиотеках выучилась она читать, а по газетным обрывкам. Она единственный
издатель в Париже, которому помогло взобраться на трон именно практичес
кое знание предмета, а не отвлеченные разглагольствования, которые обыч
но этому сопутствуют.
Нужно видеть, как она закрывает глаза, раздувает ноздри, вдыхает запахи б
иблиотеки, все разом, и, принюхавшись, безошибочно определяет местополож
ение пяти сигнальных экземпляров на чистой рисовой «японской» бумаге в
углу на полке, ломящейся под весом всяких там «верже», «ван-гельдеров» и н
евзрачных «альфа». Она никогда не ошибалась. Она распределяла их по запа
ху, у каждого переплета Ц свой: никчемное тряпье, добротное полотно, проч
ный джут, фибровый хлопок, абака...
Лусса любил поиграть с ней в это. Это был их маленький секрет. Они оставали
сь вдвоем у Изабель, Лусса завязывал ей глаза, надевал ей рукавицы и подсо
вывал какой-нибудь том под нос. Изабель ничего не знала об этих книгах, он
а не могла ни увидеть их, ни прикоснуться к ним. Работало только ее обоняни
е:
Ц О Лусса, прекрасный выбор, отличная бумага, голландская, высшей пробы...
клей: как же, его превосходительства «Тессье»... а краска, если только я не о
шибаюсь, краска... постой-ка...
Благодаря своему невероятно чуткому носу она отделяла воздушный запах
типографской краски от тяжелого, «животного» запаха клея и объявляла од
ин за другим ее составляющие, пока наконец не находила ускользнувшее из
памяти имя того кудесника, что делал когда-то раньше эту чудо-краску, и да
же называла точную дату изготовления.
Иногда она позволяла себе пальнуть металлической дробью своего смеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94