они замечают, что по носу Майры протянулся длинный с
лед слезы. Барбара садится рядом с ней, она говорит:
Ц В чем дело, Майра?
Майра роется в сумочке, которую принесла с собой, старой выходной сумочк
е из тех дней, когда еще существовали выходные сумочки, черной, с вшитыми в
нее поломанными блестками. Она достает зеленый квадратик бумажного нос
ового платка и прижимает его к носу. Она говорит:
Ц Собственно, Кэрки, я пришла сюда не просто помогать вам резать хлеб. Я п
ришла потому, что хочу, чтобы вы мне помогли. Хочу сказать вам что-то. Прежд
е, чем придет Генри. Я от него ухожу.
Барбара говорит:
Ц Ты, Майра?
Майра шмыгает носом, она говорит:
Ц Я знаю, я старая буржуазная индивидуалистка, которой не положено выки
дывать номера. Но, Господи, мне нужна помощь. И я знала точно, к кому обратит
ься. Я подумала: Кэрки. Они же такая замечательная пара.
Кэрки, замечательная пара, уставляются друг на друга и чувствуют себя па
рой.
Ц Конечно, мы поможем, Ц говорит Барбара, Ц мы сделаем все, что можем.

V

Кэрки и Бимиши были знакомы очень давно, собственно говоря, еще с дней в Ли
дсе, где Говард и Генри вместе кончали аспирантуру. За годы в Водолейте он
и виделись довольно часто; отношения между ними Ц из тех, которые, опирая
сь на былую дружбу, продолжаются по инерции, хотя все участвующие в них ст
ороны заметно изменились и им попросту не о чем разговаривать. Бимиши бы
вают на вечеринках у Кэрков; Кэрки навещают Бимишей; они много разговари
вают и по телефону, и лично. И близость их бывала даже еще более интимной. К
ак-то в дни 1968 года, когда царил сумбур, Говард отправился на ферму после те
лефонного звонка Майры. Генри дома не было, он в соседнем приморском горо
дке на вечерних занятиях в центре образования для взрослых объяснял сут
ь Конфликта в Современном Обществе; Майра сидела на диване и плакала; Гов
ард лег с ней в постель. Все вышло крайне неудачно и больше не повторялось
; и он помнит только, как мучился страхом после Ц он на коленях, голый, стир
ает с ковра все следы своего присутствия там, пока Майра застилала посте
ль, чистила пылесосом весь дом, высыпала окурки из пепельниц и перемывал
а все стаканы, чтобы восстановить точно такой же порядок, какой был прежд
е. Тогда пространство между ними раздвинулось, а теперь кажется неизмери
мым. Нынче Кэркам достаточно просто взглянуть на Майру, которая сидит с н
ожом в руке и в том стареньком выходном шифоновом платье, какого никто из
их широкого круга знакомых не надел бы, чтобы увидеть, насколько они сами
изменились с тех пор, как переехали в Водолейт: преуспели в развитии, стал
и взрослыми, наприобретав опыта, Нy а Бимиши с какой-то стати претендуют н
а то, что понимают Кэрков, что принадлежат к самым близким их друзьям; они
только не понимают, что Кэрки, которых они понимают, это люди, оставшиеся в
прошлом, претерпев с тех пор несколько кардинальных изменений, люди, как
ими сами они себя не помнят.
Бимиши же, будто какое-то необычайное историческое мерило, умудрились о
статься такими же, какими были, когда Кэрки нашли их, переехав в Водолейт.
Колоссальности сотрясали мир, характеры стали иными; а Бимиши изменилис
ь только в упрямстве, с каким остаются все такими же, обитая внутри удивит
ельного кокона былого опыта, который обволакивает их, не меняя. Или они вс
е-таки изменились? Кэрки глядят на Майру, пока, излив свою обиду, она плаче
т у них в кухне. Говард вспоминает ее слезливую тревожность годы тому наз
ад. Он неодобрительно думает о Генри, о том, во что тот превратился. Ведь Ге
нри растолстел; пристрастился говорить громким грузным голосом; откров
енно обленился. На факультете в профессорской он завел манеру переводит
ь разговор на навоз и травостой и на общую ситуацию с природой. Когда Гова
рд или другие пытаются подтолкнуть его к социологическим или политичес
ким проблемам, он болезненно морщится. Как-то раз в кабинете Говарда, когд
а они вместе просмотрели окончательные оценки, он слегка всплакнул и обв
инил Говарда в том, что он испортил ему карьеру, но как именно, толком не об
ъяснил; выходило, что Говард, делая то, что всегда хотел делать Генри, поме
шал Генри это делать.
«Глупо», Ц сказал Говард тогда.
«Я стал глуп», Ц сказал Генри тогда.
И Майра тоже потемнела и стала совсем чужой; она пьет заметно больше, а на
вечеринках разговаривает с каким-то исступлением, словно больше нигде в
мире говорить невозможно.
Ц Почему? Ц говорит он ей. Ц Почему ты хочешь его бросить?
На лице Майры недоумение с легким оттенком заинтригованности, словно он
а никак не ожидала такого вопроса; ведь Кэрки же, несомненно, должны инсти
нктивно понимать утрату брачных иллюзий.
Ц Думаю, по самой очевидной причине, Ц говорит она. Ц Мне необходим шан
с существовать, которого меня лишают. Мне бы хотелось утвердить свою лич
ность. То есть, Говард, если ты оставил за мной какую-то личность.
Ц Само собой, Ц говорит Говард.
Ц Так где же она в таком случае? Ц спрашивает Майра. Барбара говорит:
Ц Майра, Генри тебе что-нибудь сделал?
Ц Нет, Ц говорит Майра, беря нож, и снова начинает резать хлеб, Ц он нико
гда мне ничего не делает. Потому-то мне с ним все надоело. Если бы меня попр
осили определить мое состояние, я бы сказала: все надоело. Мне надоело, что
он никогда ничего мне не делает, и никто другой. И ничто другое. Понятно, пр
о что я?
Ц По-моему, да, Майра, Ц говорит Барбара. Ц Разве он с тобой не спит?
Ц Не в том дело, Ц говорит Майра. Ц Ну да, в своей занудной манере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106