проблемы были уделом менее зрелых людей. Большу
ю часть своего времени Барбара одиноко проводила в квартире; наводила по
рядок и убиралась сверх всякой меры и немножко читала без всякой системы
. Их сексуальные отношения, казалось, связывали их в оптимальнейшей инти
мности, объясняли, почему они состоят в браке друг с другом, доказывали не
обходимость того, что называют браком; на самом же деле отношения эти, как
они начали думать позднее, были жалкими, безынициативными Ц номинально
е наслаждение, избавление от эрекции, осложненное их общим страхом, как б
ы Барбара не забеременела, поскольку во избежание зачатия они пользовал
ись только изделиями фирмы «Дьюрекс», которые Говард робко приобретал в
местной аптеке; впрочем, было и кое-что еще: раздражение, которое они вызы
вали друг у друга, но в котором ни он, ни она себе не признавались и о которо
м никогда вслух не говорили. «Мы тогда, Ц объяснял Говард впоследствии, к
огда они увидели себя, по выражению Говарда «правильно», когда эта фаза з
авершилась и они начали обсуждать все подобное между собой и со своими д
рузьями и все более ширящимся кругом знакомых, Ц захлопывали друг друг
а в капкан фиксированных личностных ролей. Мы не могли допустить личных
исканий, личного развития. Это означало бы катастрофу. Мы не могли дать хо
д ни единой из новых возможностей, верно, детка? Вот так люди и убивают дру
г друга в замедленном темпе. Мы не были взрослыми». Взрослое бытие наступ
ило много позднее; исходное положение тянулось три года, пока Говард кро
потливо и исчерпывающе работал над всеми мелочами своей диссертации, а Б
арбара смотрела на себя в зеркала малогабаритных квартирок. Но затем они
нашли себя на середине третьего десятка своей жизни, когда диссертация
была завершена, а грант исчерпался и возникла необходимость подумать о с
ледующем ходе. И примерно тогда же с ними кое-что произошло.
Что произошло? Ну, слюна у них начала выделяться быстрее, все начало обрет
ать новый вкус. Стены ограничений, внутри которых они обитали, внезапно п
ошли трещинами; в них обоих запульсировали новые желания и ожидания. Их р
обость, их рассерженность, их раздражение начали мало-помалу исчезать, к
ак и их старая одежда Ц потертые лоснящиеся костюмы Говарда, тусклые юб
ки и блузки Барбары, Ц которую они сбросили. В их взаимоотношениях и в их
отношениях с другими людьми появились свежесть, новый стиль. Они начали
больше смеяться и больше контактировать с другими людьми. Они исповедыв
ались друг другу в припадках крайней откровенности и предпринимали сме
лые розыски в сексуальной сфере. Лежа в кровати, они без конца говорили о с
ебе самих до трех-четырех утра; в ванной, на лестничной площадке, в кухне о
ни начали щипать, зондировать и будить друг друга всевозможными вариант
ами новых страстей и сексуальных намерений. И что же все вышеперечисленн
ое сделало с Кэрками? Ну, чтобы понять это, как Говард, неизменный любитель
объяснять, неизменно объяснял, вам следовало знать чуточку Маркса, чуто
чку Фрейда и чуточку социальной истории; естественно, имея дело с Говард
ом, вам следует знать все это, чтобы объяснить что-либо. Вам следует знать
время, место, среду, субструктуру и суперструктуру, состояние и детермин
ированность сознания, учитывая способность человеческого сознания рас
ширяться и взрываться. А если вы понимаете все это, то поймете также, почем
у прежние Кэрки испарились, а новые Кэрки стали быть.
Ведь не надо забывать, речь идет о двоих, которые выросли, хотя и в двух раз
ных северных городах Ц один в Йоркшире, другой в Ланкшире, Ц но в обстан
овке одинаковых классовых и моральных понятий. В обстановке рудиментар
ного христианства и унаследованной социальной почтительности; а это, го
ворит Говард, идеология общества, четко разграниченной классовой прина
длежности и принятия своей принадлежности к тому или иному классу. Они, и
он и она, происходили из прочных более или менее пуританских семей, социа
льно пребывающих в непостижимой приграничной зоне между анархизмом ра
бочего класса и конформизмом буржуазии. Эти семьи характеризовали мето
дизм, моральные стандарты и малые социальные ожидания; результатом явил
ся этнос, которому мораль заменяла политику, принося с собой атмосферу с
амоотречения и сознательно принятых запретов. Оба они, Говард и Барбара,
расширили свой кругозор благодаря школьному и университетскому образо
ванию, но к этому образованию они сохраняли то же отношение, какое было пр
исуще их родителям: как к средству, достойному, добродетельному, средств
у продвинуться в жизни, достигнуть успеха, стать еще более респектабельн
ыми. Короче говоря, они изменили свое положение, не изменив системы морал
ьных ценностей; и они сохранили во всех мелочах кодекс моральных запрето
в, порядочности и законопослушности. Их учили быть взыскательными, но вз
ыскательными они были только друг к другу, а не к среде или к обществу; и в с
воих внутренних оценках они все еще сохраняли надежные, но ограничивающ
ие личность, нравственные нормы их семей. Они никогда не просили и никогд
а не получали. Таким образом, говорит Говард, природа их психологической
ситуации и проистекающая из нее природа их брака более чем очевидны и не
избежны. Они поженились, как совершенно очевидно при просвещенном взгля
де на прошлое с современной взрослой точки зрения, чтобы воссоздать имен
но ту семейную ситуацию, в которой выросли они сами. Но проделали они это в
совершенно иных исторических условиях, чем те, которые определил выбор,
сделанный их родителями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106