Ц Уверена, ты найдешь способ меня им обеспечить, Ц говорит Барбара. Ц Б
еда только в том, что занятий я от тебя получила уже с избытком и с меня дос
таточно.
Говард останавливает машину; он кладет руку на бедро Барбары. Он говорит:

Ц Ты просто отключилась, детка. Все по-прежнему происходит. Ты почувству
ешь себя снова хорошо, стоит тебе включиться.
Ц По-моему, ты не понимаешь, о чем я тебе говорю, Ц говорит Барбара. Ц Я г
оворю, что твоя упоенная вера в то, что что-то происходит, больше меня не ус
покаивает. Господи, Говард, как, как мы стали такими?
Ц Какими? Ц спрашивает Говард.
Ц Стали до такой степени зависеть от того, что что-то происходит, Ц гово
рит Барбара, Ц устраивать такие представления.
Ц Могу объяснить, Ц говорит Говард.
Ц Не сомневаюсь, Ц говорит Барбара, Ц но, пожалуйста, не надо. Ты прямо в
университет?
Ц Я же обязан, Ц говорит Говард, Ц начать семестр.
Ц Начать заварушку, Ц говорит Барбара.
Ц Начать семестр, Ц говорит Говард.
Ц Ну, так я хочу, чтобы ты до начала помог мне выгрузить все это.
Ц Само собой разумеется, Ц говорит Говард. Ц Ты забери закуску, а я пере
тащу вино.
И вот Кэрки вылезают из фургона и заходят сзади и выгружают все, что там ле
жит. И вместе вносят сыр, хлеб, сосиски, стаканы и большие красные бутылки
в картонках в сосновую кухню. Они раскладывают их на столе, внушительный
ассортимент снеди, уже готовой, ожидающей вечеринки.
Ц Я хочу, чтобы ты вернулся к четырем и помог мне с этим весельем, которое
мы заквашиваем, Ц говорит Барбара.
Ц Попытаюсь, Ц говорит Говард. Он смотрит на вино; он возвращается к фур
гону. Потом садится за руль и едет через город к университету.

II

Кэрки, бесспорно, новые люди. Но если некоторые новые люди просто рождают
ся новыми людьми, естественными соучастниками перемен и истории, Кэрки о
брели этот статус не столь легко, а ценой усилий, гибкости и сурового опыт
а; и если вас интересует, как узнать их, ощутить, то Ц как объяснит вам Гова
рд Ц из всех фактов, их касающихся, именно этот наиболее важен. Кэрки ныне
полноправные граждане жизни; они претендуют на свои исторические права
; но они не всегда были в положении, позволяющем претендовать на них. Ибо о
ни не родились детьми буржуазии с ощущением вседоступности и власти рас
поряжаться, и они не выросли здесь, в этом сверкающем приморском городе с
его молом и пляжем, его фешенебельными особняками и легким контактом с Л
ондоном, контактом с наиновейшими стилями и богатством. Кэрки, и он, и она,
росли на закопченном, более жестком севере в респектабельной верхней пр
ослойке рабочего класса в сочетании с антуражем нижнего эшелона средне
го класса (Говард отполирует для вас данное социальное местоположение и
объяснит двойственность, заложенную в самой его сути); и когда они только
познакомились и поженились, лет двенадцать назад, они были совсем иными
людьми, чем нынешние Кэрки, Ц робкой замкнутой парой, подавленной жизнь
ю. Говард был стандартным продуктом своих обстоятельств и своего времен
и, то есть пятидесятых: мальчик на стипендии, серьезный, ответственный, на
читанный
в пределах школьной библиотеки, косо смотревший на спортивные игры и чел
овечество, который поступил в университет Лидса в 1957 году исключительно б
лагодаря академическим стараниям, изнурительным стараниям, обошедшимс
я ему, правду сказать, в бледность лица и интеллекта. Барбара от природы от
личалась большей быстротой ума, да иначе и быть не могло, поскольку от дев
очек из такой среды академических успехов специфически не требовали, и о
на из своей женской школы попала в университет не из-за упорного туда стр
емления, как Говард, но благодаря ободрению и советам благожелательной у
чительницы языка и литературы, которая, будучи социалисткой, высмеивала
ее сентиментально-честолюбивые помыслы стать образцовой женой и матер
ью. Даже в университете они оставались робкими людьми, фигурами, далеким
и от политики в неполитическом неагрессивном антураже. Одежда Говарда в
те дни всегда умудрялась выглядеть старой, даже когда была с иголочки но
вой; он был очень худым, очень блеклым, и ему неизменно оказывалось нечего
сказать. Он специализировался по социологии, тогда все еще отнюдь не поп
улярной и не престижной дисциплине, собственно говоря, дисциплине, котор
ую почти все его знакомые считали тяжеловесной, насквозь немецкой и скуч
ной. Пальцы у него были темно-желтыми, проникотиненными из-за того, что он
курил «Парк-Драйвз» Ц его единственная поблажка себе или, как он называ
л ее тогда словом, которое затем выбросил из своего лексикона, Ц его поро
к; а его волосы, когда он нерегулярно приезжал домой на уик-энды, были подс
трижены Ц и очень коротко.
В тот период социологией он интересовался только теоретически. Он редко
куда-нибудь выходил, или знакомился, или оглядывался вокруг себя, или обр
етал что-нибудь сверх абстрактных представлений о социальных силах, кот
орые анализировал в своих письменных работах. Работал он со всем усердие
м и питался с семьей, у которой снимал комнату где-то на задворках. В то вре
мя он никогда не бывал в ресторанах и очень редко Ц в пивных; его родители
были методистами и трезвенниками. На третьем курсе он познакомился с Ба
рбарой, а вернее, Барбара познакомилась с ним; через несколько недель по е
е инициативе она начала спать с ним в квартире, которую делила с тремя дру
гими девушками; и убедилась, что он, как она и подозревала, никогда прежде
ни в одной девушке не побывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106