Рыжий и Бомбардир снова занялись игрой, Коротышка уставил
ся в кружку, Косой задрал лохматую башку вверх, это значило Ц смотрел пер
ед собой, на стойку. И другие больше не глядели на Топорика.
У двери Волка ждал какой-то низенький человек, завернутый в серую монаше
скую рясу, с капюшоном, надвинутым на лицо даже здесь, в темном и продымлен
ном зале. С этим низеньким Волк и разговаривал о чем-то, пока Карл не заста
вил Топорика обернуться.
Ц Так я рассчитываю на тебя, Гюйсте, Ц сказал «монах», подвигаясь к двер
и.
Волк хлопнул его по плечу, и Топорик услышал, как он негромко проговорил:

Ц Будет тебе твой Ключник, не беспокойся. Слово Висельника Ц стальное с
лово.
Мальчик не понял, про какого Ключника шел разговор, вроде бы среди Братье
в никого с таким прозвищем не было… Да он и не старался понять, не до того е
му было. Там, за столом, Гюйсте, дав хлебнуть мальчику из своего бокала, под
пер подбородок руками Ц приготовился слушать. Топорик начал заново. Ког
да дошел опять до капкана, сбился. Шваркнул грязным рукавом по лицу. Ему вд
руг пришло в голову, что Гюйсте может подумать Ц бросил он Головастика о
дного, а сам… Но Волк, глядя строго и понимающе, покивал: верю, мол, тебе. Ком
у другому поостерегусь верить, а тебе, Янас… Я ж тебя сам привел! А Головас
тик… С кем не бывает. Такая уж наша судьба. Потому и называемся Братством В
исельников, что жизнь кончаем кто Ц в петле, а кому повезет Ц от холодной
стали. Да, дьяволово семя, так оно и есть! А Головастик долго не мучился, по
всему видно. Нашли его на рассвете недалеко от дома ювелира, в канаве. На т
еле всего две раны были: нога раздроблена и в спине, под левой лопаткой, ак
куратная дырка. Зато сам спасся, Янас, ведь верно? От неминуемой, дьяволово
семя, смерти ушел. Поэтому не хныкать нужно, а Бога благодарить. Или лукав
ого. Или обоих сразу Ц на всякий случай.
Как Волк упомянул нечистого, Топорик повел рассказ про странного незнак
омца из подземелья отца Лансама. Что за незнакомец? Как он попал в застенк
и святого отца? Похоже, что не случайно, а знал, куда шел. На что шел. В дом-баш
ню, дом-крепость через дверь не войдешь…
Про незнакомца Гюйсте слушал, уже не перебивая. Почесывал острый подборо
док, сосредоточенно моргал белесыми ресницами, посмеивался изредка… Эт
о-то было совсем непонятно. Что тут смешного? Хоть, получается, незнакомец
и спас Топорика, но страх он внушал не меньший, чем угроза общения с отцом
Лансамом…
Когда Топорик закончил, Волк снова хлопнул его по плечу Ц иди, отдыхай. Жи
рный Карл тебя проводит наверх. А про случившееся думай так: фарт тебе в ро
жу прет. Вот как. Иначе остался бы навек в том подземелье или нашли бы в кан
аве поутру, как того Головастика. Подрастешь, заматереешь Ц тогда пойме
шь, о чем я… И так у Волка складно все выходило, что Топорик вроде бы уже сей
час все понял. И успокоился.
Дошагал Топорик к стойке, Жирный Карл отвел его наверх и вернулся. И, налив
ая у стойки Гюйсте в стаканчик яблочной водки (таков обычай, глава Братст
ва непременно помянет погибшего собрата Ц погибший вроде как сыном ему
приходился), вздохнул, будто слышал, о чем говорили за столом мальчик и Вол
к:
Ц И правда… Фарт прет малому-то. Будто бережет его кто-то… Ц и ткнул толс
тым пальцем в прокопченный потолок.
А Волк опрокинул стаканчик, прокашлялся и оскалился впрямь по-волчьи:
Ц Фарт! Плесни и себе крепкого, мозги промой, Карл! Думай, что говоришь. Ты
его не видел, что ли? Трясется, как овечий хвост… Выгорел парнишка. Спекся.
Непруха ему идет. Уж я-то в этих делах понимаю. А я ведь на него большие виды
имел. Не сегодня-завтра или повяжут его, или… Ц Волк выразительно полосн
ул себя большим пальцем по горлу.
Ц Жалко, Ц сказал еще Жирный Карл, непонятно что имея в виду.
Ц Жалко, Ц хмыкнул Гюйсте Волк.

Потом, когда вино было допито, шелковый полог откинут и старый Питер стуч
ался в дверь спросить, не желают ли господа перекусить, как обычно, стало т
яжело. Николас старался не смотреть на молчаливого урода.
Впрочем, сейчас Питер только заглянул в спальню, поставил на столик еще б
утылку и тотчас скрылся.
Катлина спала.
Николас посидел немного рядом, поглаживая взглядом безупречное белое т
ело. «Все должно быть очень просто, Ц подумал он. Ц Почему она со мной? По
тому что я прекрасный экземпляр для ее кунсткамеры. Такой же, как и Питер,
правда, намного более ценный. Почему я с ней? Потому что другие женщины беж
али бы от меня в ужасе…»
Он сжал зубы, в который раз отчетливо понимая, что был бы просто счастлив,
если б его отношения с человеческой женщиной не выходили из этих рамок. С
любой из человеческих женщин… Но Катлина…
Не удержавшись, Николас опустил лицо меж ее сонных грудей и глубоко вдох
нул. Потом рывком поднялся.
Жизнь в мире людей научила его звериной осторожности. Николас знал: имею
щий сердечную привязанность имеет уязвимое место. А он должен быть абсол
ютно неуязвим, чтобы выжить здесь. Убить можно всякого. Древних драконов
из Потемья, превращавших в дымящиеся развалины целые города, убивали жал
кие подмастерья ударом бронзового кинжала в незащищенное брюхо. Самым р
азумным было бы Ц раз и навсегда прекратить все это, уйти и никогда не воз
вращаться. Но это было выше его сил. Более того, когда Катлина впервые расп
лакалась о том, что эльвары и люди не могут иметь потомства, Николас неожи
данно для себя глубоко взволновался. Мысль о том, чтобы в этом мире у него
был кто-то такой же, как он, плоть от плоти, кровь от крови Ц его и Катлины, н
икогда раньше не приходила ему в голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99