Теперь, думая о Катлине, он вспоми
нал и маленького Нико, он точно знал, каким мальчик будет, часто представл
ял его Ц свою копию, только волосы у Нико-младшего и глаза должны быть та
кими же, как у Катлины. Он бы учил его всему, что знает и умеет сам…
Николас поморщился и усилием воли прервал опасные мысли.
Он оторвал взгляд от спящей женщины и со стаканом вина в руке прошел к кам
ину. Огонь уже догорел, но угли Ц только тронь Ц обжигали багровым жаром
. Николас снял со стены шпагу с рукоятью, выточенной из человеческой берц
овой кости, тонким клинком выкатил на пол обугленный нож. Кожаная обмотк
а сгорела дотла, лезвие треснуло вдоль; он легко обломил его и вытащил из к
реплений рукояти.
На эльварруме не было даже следов копоти. На ощупь металл оказался холод
ным, будто все это время провел во льду, а не в пламени камина. Николас выпр
ямился и снова открыл шкатулку.
Раскинувшая крылья бабочка, полый сферический цилиндр, узкое кольцо, под
свечник на лапках.
Теперь к четырем предметам добавился пятый. Недлинная, идеально ровная п
алочка, немного раздвоенная с торца Ц там, куда был вставлен клинок ножа.
Этакая вилка.
Итак: бабочка, цилиндр, кольцо, подсвечник и вилка.
И что все это могло означать?
Николас не имел об этом ни малейшего понятия.
И никто из людей, которых он знал; никто, даже Катлина, никогда не спрашива
ли его, зачем он колесит по всей Империи, выискивая и собирая вещи из эльва
ррума. Таинственный металл, не поддающийся никаким внешним воздействия
м Ц ни кислотным, ни температурным, ни физическим, Ц эльваррум, в сущнос
ти, был бесполезен. Предметы из эльваррума неизменно оставались в той фо
рме, которую некогда придал им неведомый мастер. Они были кусками иного, с
овершенно не похожего на человеческий мира.
Как и сам Николас.
Подобное всегда тянется к подобному. Вот, наверное, потому-то никому и не
казалась странной его страсть к магическому металлу, который люди издав
на привыкли называть эльваррумом. Металлом эльваров. Самых древних жите
лей Потемья, по могуществу и многочисленности сравнимых только с крылат
ым народом Ц лаблаками.
Потемье… Первый из существующих четырех миров: Поднебесья, Преисподней
и мира людей. Мир, который был всегда, Ц и поэтому не подвластный ни Подне
бесью, ни Преисподней. Мир, населенный существами, внушающими людям ужас.
Мир, извечно сотрясаемый враждой двух господствующих рас Ц эльваров и л
аблаков.
На земле людей от Потемья остались лишь сказки Ц да еще эльваррум. Да еще
Николас. Больше ничего.
Потемье… Мир, где он был рожден. Мир, о котором он не помнит почти ничего. Ми
р, Врата в который закрыты давно и навсегда.
«Почему я здесь? Зачем? Как я попал в мир людей и как мне вернуться?» Ц эти в
опросы он задавал себе тысячи и тысячи раз. И никогда не находил ответа.
Первое, что помнил о себе Николас, Ц это как он, крохотное существо, ощети
ненное костяными клинками, мчится на пылающей повозке. Повозка летит по
дороге, подпрыгивая и гремя, но лошадей, влекущих ее, нет. Потом Ц все разм
ыто… Какие-то плачущие женщины… крестьяне… тычки деревянных вил в бока
и в спину. Гримасы отвращения и страха… Деревенский священник с оловянны
м крестом в дрожащих пальцах. Хорошо помнит, как едва не захлебнулся в чан
е с освященной водой… Еще лучше Ц раздирающую боль от прикосновений язы
ков пламени, веревки, впивавшиеся в тело и вопли: «Пусть Сатана спасает св
ое отродье!» Кажется, он плакал тогда, на костре… Или нет, просто сейчас та
к вспоминается. Во всяком случае, если и плакал, то первый и, наверное, посл
едний раз в своей жизни.
Еще помнит Николас, как с оглушительным треском лопались веревки и крест
ьяне, визжа, бежали в разные стороны, и он, спотыкаясь, шел куда-то между дер
евьев, а у него все еще горела кожа на спине и плечах.
Цыгане нашли его на лесной тропинке. Шрамы от ожогов сошли через неделю. А
через месяц, освоившись и окрепнув, он давал представления на ярмарках. С
начала Ц в компании с бородатой женщиной, четой престарелых карликов и
чревовещателем, выдававшим себя за глухонемого, а немного позже сам по с
ебе, один. Цыган Гама-циркач взялся учить его, и Николас спустя всего пару
месяцев превзошел своего учителя. Искусством акробатики и прицельного
метания ножей он поразил табор настолько, что почтенный седовласый баро
н чуть не на коленях умолял остаться в таборе, обещая лет через пять, когда
маленький эльвар подрастет, отдать ему в жены собственную дочь. Николас
не возражал. Возражала красавица Рада, младшенькая барона. Через год, ког
да разговоры о свадьбе стали возобновляться все чаще, она перерезала себ
е горло папенькиным кривым ножом…
Когда и кто его впервые назвал эльваром? Должно быть, цыгане. Цыгане знают
больше остальных людей, много больше Ц только не все говорят. Да, цыгане…
Для прочих он всегда был уродом, страшилищем и отродьем Сатаны, которому
нет и никогда не будет места среди людей.
Ну не будет Ц и не надо. У него есть своя родина. После того как он ушел от ц
ыган, он странствовал по миру далеко за пределами Империи. Странствовал
много лет. От Ледяных пустошей до Черного континента. От горной Гарпатии,
где круглый год солнце появляется среди мглистых облаков лишь в полдень
и скрывается быстрее, чем успеешь выкурить трубку Ц до восточных Дракон
ьих островов, где время словно движется вспять и тамошние обитатели не п
ридают своему существованию никакого значения, скорбя о былом золотом в
еке, все глубже погрязающем в бездне времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99