Когда исследование завершилось, он четыре месяца счищал с карти
ны грязь и пожелтевший от времени лак. Это совсем не то, что ободрать лаков
ое покрытие со старого кофейного столика. Эта работа требовала тщательн
ости, методичности, а главное Ц огромных временных затрат. Для начала тр
ебовалось составить подходящий растворитель, который, растворяя лак, не
повреждал бы красочного слоя. Окуная в растворитель самодельный тампон
из хлопковой ваты, он легкими круговыми движениями водил им по поверхнос
ти картины до тех пор, пока тампон не загрязнялся. После этого он брал новы
й тампон, окунал его в растворитель и повторял предыдущую операцию. Один
раз… два… три… сто… Это было все равно что оттирать зубной щеткой палубн
ый настил линкора. В удачный день ему удавалось очистить от грязи и лака н
есколько квадратных дюймов живописной поверхности.
Теперь он приступил к финальной фазе реставрации: наносил тонкой кисточ
кой краски на поврежденные или уничтоженные временем части. Эта работа н
е прощала ошибок и требовала ювелирной точности и полной самоотдачи. Каж
дую ночь он, надев бинокулярную лупу и уткнувшись лицом в картину, просиж
ивал в согбенном положении в ослепительном свете галогенных ламп неско
лько часов. Его целью было восстановить живописную поверхность так, чтоб
ы его вмешательство нельзя было заметить невооруженным глазом. Тут все б
ыло важно: мазок, краски, текстура. Самое главное, все это должно было полн
остью соответствовать оригиналу. Если краска вокруг реставрируемого м
еста растрескалась, Габриель имитировал трещины в процессе восстановл
ения. Если художник, к примеру, добился на картине уникального голубоват
ого оттенка ляпис-лазури, Габриель проводил несколько часов, смешивая н
а палитре различные пигменты, пытаясь его повторить. От него требовалось
сделать свою работу таким образом, чтобы со стороны казалось, будто ника
кой работы не проводилось вовсе. В идеале картина должна была выглядеть
так, как если бы ее только что извлекли из долговременного хранилища: с ме
тами времени, но без повреждений и грязи.
Он устал, но Вичеллио не отпускал его от себя, лишая тем самым заслуженног
о отдыха. Кроме того, Шамрон разбудил дремавшие в нем эмоции, и все его чув
ства обострились. Но Габриель знал, что подобная встряска для его работы
даже полезна. Он включил стереоустановку и, дожидаясь, когда из динамико
в польется музыка, надел бинокулярную лупу «Биномаг» и взял в руки палит
ру. Он начал смешивать краски с первым аккордом увертюры к опере «Богема
». Положив на палитру немного «Моволита-20», добавил к нему чуточку сухого
пигмента и каплю растворителя, после чего начал растирать полученную см
есь, добиваясь нужной консистенции. Сейчас он реставрировал повреждени
е на щеке Девы, и посвятил этой работе уже больше недели. Набрав краску, он
сдвинул лупу на глаза и стал обрабатывать кончиком кисти живописную пов
ерхность, старательно имитируя мазок Вичеллио. В скором времени он полно
стью растворился в работе и музыке Пуччини.
За два часа упорной работы Габриель восстановил живопись на участке раз
мером с половинку пуговицы от рубашки. Подняв на лоб бинокулярную лупу, о
н потер покрасневшие от усталости и напряжения глаза, после чего размеша
л на палитре новую порцию краски и продолжил работу.
Примерно через час в его мысли снова властно вторгся Шамрон.
«Посла и его жену убил в Париже Тарик».
Если бы не Шамрон, Габриель никогда не стал бы реставратором. Старику тре
бовалось создать для агента такое прикрытие, которое позволило бы ему ра
зъезжать по Европе на вполне законных основаниях. Габриель же обладал ху
дожественными способностями и учился живописи в престижном институте
в Тель-Авиве, а потом Ц в Париже. Узнав об этом, Шамрон отправил его в Венец
ию учиться ремеслу реставратора. Когда Габриель закончил учебу, Шамрон р
екрутировал Джулиана Ишервуда, с тем, чтобы тот подыскивал для него рабо
ту. Если Шамрону требовалось послать Габриеля в Женеву, Ишервуд, использ
уя свои связи, находил для него работу по реставрации картин в Швейцарии.
Большей частью Габриель работал на частных коллекционеров, но бывали сл
учаи, когда он восстанавливал картину для какого-нибудь небольшого музе
я или частной галереи. Габриель был настолько талантлив, что довольно бы
стро стал одним из самых признанных реставраторов живописи в мире.
Когда часы пробили два ночи, лицо Приснодевы перед глазами у Габриеля на
чало расплываться. Шея заболела так, будто ее прижгли огнем. Тогда он снял
лупу, соскреб с палитры краску и сунул кисти в банку с растворителем. Пото
м он спустился на первый этаж, рухнул, не раздеваясь, на постель, и сделал п
опытку уснуть. Бесполезно. Шамрон по-прежнему не выходил у него из головы.

«Это стараниями Тарика воды Сены покраснели от крови наших граждан».
Габриель открыл глаза. Медленно, фрагмент за фрагментом, к нему возвраща
лось прошлое. Оно проступало в его памяти, как очищаемая слой за слоем от б
олее поздних записей и грязи настенная фреска. Ему вспомнились день, ког
да Шамрон его рекрутировал, учеба в академии, операции по ликвидации бое
виков из организации «Черный сентябрь», Тунис, Вена…
«Мы все после себя что-нибудь оставляем. Незавершенные операции, старых
врагов. И они напоминают о себе, как былая любовь».
«Чтоб тебя черти взяли, Шамрон, Ц подумал Габриель. Ц Найди себе другог
о исполнителя».
На рассвете он спустил ноги на пол, выбрался из постели и подошел к окну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141