Был ранний вечер, серый и холодный. В
ерхушки деревьев покачивал легкий бриз. Чем ближе он подъезжал к дому, те
м лучше видел некоторых пациентов. В частности, сидевшую на скамеечке же
нщину в нарядном воскресном платье, смотревшую остановившимся взглядо
м прямо перед собой; мужчину в непромокаемой куртке и высоких сапогах, оп
иравшегося на руку огромного санитара-ямайца.
Доктор Эвери ждал его в холле, в тщательно отутюженных брюках цвета ржав
чины из дорогого, на шелковой основе, вельвета и сером кашемировом свите
ре, который был бы более уместным на поле для гольфа, нежели в психиатриче
ской клинике. Доктор подчеркнуто официально пожал Габриелю руку. При это
м у него был такой вид, как если бы он пожимал руку солдату оккупационной а
рмии. Поприветствовав таким образом гостя, доктор вышел вместе с ним в дл
инный, покрытый ковровой дорожкой коридор.
Ц В этом месяце она говорила куда больше, чем в прошлом, Ц сказал доктор
Эвери. Ц Пару раз мы даже перекинулись словами, можно сказать, побеседов
али.
Габриель изобразил на губах слабое подобие улыбки. За все эти годы она ни
разу с ним не заговорила.
Ц А как ее физическое здоровье? Ц спросил он.
Ц Никаких изменений. Она, насколько это для нее возможно, здорова.
Эвери воспользовался магнитной карточкой, чтобы отпереть дверь, котора
я вела в еще один холл. Здесь, в отличие от главного холла, застеленного ко
врами, полы имели красно-коричневое синтетическое покрытие. Такого же т
ерракотового цвета были и стены. Пока они шли, доктор рассказывал о прово
дившемся лечении. О том, что он увеличил дозу одного препарата, уменьшил ч
исло приемов другого и отменил третий. Потом доктор рассказал о совершен
но новом, экспериментальном препарате, который показал хорошие результ
аты при лечении пациентов, страдавших от аналогичного посттравматичес
кого синдрома, осложненного острой психической депрессией.
Ц Ну, если вы полагаете, что это поможет…
Ц Мы никогда об этом не узнаем, пока не попробуем.
Клиническая психиатрия, подумал Габриель, в чем-то сродни работе развед
чика.
В конце терракотового зала находилась дверь, которая вела в небольшую ко
мнату, где хранился различный садовый инвентарь Ц грабли, лопаты, садов
ые ножницы и культиваторы. Здесь же лежали пакетики с цветочными семенам
и и стояли мешки с удобрениями. В противоположной от входа стене комнаты
находились двойные двери с овальными оконцами.
Ц Она на своем обычном месте и ждет вас. Прошу вас не слишком обременять
ее своим присутствием. Думаю, полчаса будет в самый раз. Когда время выйде
т, я за вами приду.

* * *

В теплице воздух был жаркий и влажный. В углу на металлической садовой ск
амейке с прямой спинкой сидела Лия. У нее в ногах стояли только что распус
тившиеся розы в глиняных горшках. Одежда на ней была белая. Белый свитер п
од горло, подаренный ей Габриелем в ее последний день рождения, и белые бр
юки, купленные им для нее на Крите, где они проводили летний отпуск. Габрие
ль попытался вспомнить, в каком году это было, да так и не вспомнил. Казало
сь, и сама Лия, и все, что имело к ней отношение, разделилось на два периода:
Лия до Вены и Лия после. Она сидела прямо, как школьница, устремив взгляд с
квозь окно на зеленый ковер лужайки. Волосы у нее были коротко подстриже
ны, а ступни Ц босые.
Когда Габриель сделал шаг вперед, она повернула в его сторону голову. Он у
видел ужасные рубцы на правой стороне ее лица. Всякий раз, когда он видел э
ти шрамы, его пронизывал невероятный, какой-то вселенский холод. Потом он
перевел взгляд на ее руки, вернее, на то, что от них осталось. Первым делом е
му бросился в глаза широкий белесый шрам, напоминавший полоску холста, о
бнажившегося в том месте, где с поврежденной картины осыпалась краска. К
то бы знал, как ему хотелось закрасить это место, смешав на палитре необхо
димые пигменты.
Габриель поцеловал ее в лоб, втянув воздух, чтобы ощутить привычные запа
хи лимона и лаванды, но вместо этого ощутил лишь влажный душный запах рас
тений, доминировавший в спертой атмосфере теплицы. Эвери велел поставит
ь в теплице еще одну маленькую металлическую садовую скамейку, которую Г
абриель сразу же пододвинул поближе к Лии. Услышав скребущий звук металл
ических ножек по каменному полу, Лия заморгала. Габриель торопливо пробо
рмотал что-то в свое оправдание и присел на скамейку. Лия отвернулась.
Так было всегда, когда Габриель приходил ее навестить. Впрочем, рядом с ни
м находилась не Лия, а памятник Лии. Ее, так сказать, надгробие. Прежде он пы
тался разговаривать с ней, но сейчас не мог выдавить ни слова. Проследив з
а ее взглядом, он попытался определить, на что она смотрит. По словам докто
ра Эвери, бывали дни, когда она, сидя на скамейке и глядя в окно, начинала до
сконально, до мельчайших подробностей и довольно живо, описывать все то,
что произошло с ней в момент взрыва и непосредственно до него, повторяя э
тот рассказ снова и снова и никак не желая останавливаться. Габриель был
не в силах представить ее страданий. Судьба еще позволяла ему как-то влач
ить свои дни, но Лию она лишила всего Ц ребенка, тела, сознания. Единствен
ное, что у нее осталось, Ц это память. Габриеля терзал страх, что ее привяз
ка к этой жизни, какой бы тонкой и эфемерной она ни была, каким-то образом с
вязана с верностью, которую он хранил ей все эти годы. Ему казалось, что ес
ли он влюбится в другую женщину, то Лия умрет.
Когда миновали сорок пять минут, Габриель встал с места, натянул куртку и,
присев у ног Лии на корточки, положил руки ей на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141