Жаклин вспомнила, как в тот день, когда приехал Габриель, она гоняла на вел
осипеде по холмам и долинам вокруг Вальбона. Тогда у нее бедра словно огн
ем горели Ц так она старалась установить новый рекорд.
«Значит, ты можешь, можешь! Сделай же это снова!»
Она добралась до конца лестничного колодца. Перед ней находилась металл
ическая пожарная дверь, которая медленно закрывалась.
Тарик был прямо перед ней, за этой дверью!
Она рванула дверь на себя и нырнула в дверной проем. Ее взгляду открылся к
оридор протяженностью примерно футов в пятьдесят. В его противоположно
м конце виднелась еще одна дверь. Посреди коридора, на полпути к выходу, он
а увидела Тарика.
Тарик находился на пределе: очень устал и вымотался. Он едва переставлял
ноги и, точно пьяный, раскачивался из стороны в сторону. Он повернул голов
у и глянул на нее через плечо. Его лицо было искажено от боли и напоминало
античную маску, олицетворявшую страдание. Без сомнения, гонка по лестниц
е окончательно его доконала. Жаклин вскинула пистолет и, торопливо нажим
ая на спуск, два раза подряд выстрелила. Первая пуля просвистела у Тарика
над головой, не причинив ему никакого вреда, но вторая поразила в левое пл
ечо и сбила с ног. Когда он упал, «Макаров» выскользнул из его руки, проеха
л по полу и с металлическим лязгом ударился о дверь. Жаклин сделала шаг вп
еред и снова нажала на спуск, а потом стреляла снова и снова, пока в магази
не не закончились патроны, а она окончательно не убедилась, что Тарик эль-
Хоурани мертв.
Дверь в противоположном конце коридора распахнулась. Жаклин подняла ру
ку и навела пустой уже пистолет на человека, который возник в дверном про
еме, но это оказался Ари Шамрон. Всего-навсего.
Он подошел к ней, разжал ей пальцы, вынул пистолет из руки и сунул себе в ка
рман.
Ц Где Габриель?
Ц Наверху.
Ц Как он? Плох?
Ц Похоже на то.
Ц Отведи меня к нему.
Жаклин посмотрела на лежавший в коридоре труп Тарика.
Ц А как быть с ним?
Ц Пусть валяется здесь, Ц сказал Шамрон. Ц И пусть бродячие собаки лиж
ут его кровь. Веди же меня, Жаклин. Я хочу видеть Габриеля.

Глава 46

Иерусалим. Март
Габриель проснулся и посмотрел на светящийся циферблат часов: пятнадца
ть минут шестого. Он снова закрыл глаза и попытался определить, сколько ч
асов Ц или, быть может, минут? Ц ему в общей сложности удалось проспать. Е
му хотелось знать, когда он поднялся с дивана, перебрался в спальню, лег в
постель и сколько времени после этого находился в бессознательном сост
оянии, именуемом сном. Да и спал ли он вообще? В его сознании реальность до
такой степени переплеталась с обрывками сходных с реальностью сновиде
ний, что можно было подумать, будто он не спал вовсе.
Он лежал без движения с закрытыми глазами в ожидании, что сон завладеет и
м снова, но этого не случилось. Потом в его сознание стали проникать звуки
: крики муэдзина, дрейфовавшие над долиной Хинном-Вэли из Силвана. Колоко
льный звон церкви в Армянском квартале. Благоверные и истинно верующие в
оспрянули ото сна. Неверующим, страдающим от бессонницы и просто психиче
ски нестабильным людям ничего не оставалось, как к ним присоединиться.
Кончиками пальцев Габриель осторожно исследовал на ощупь грудь Ц не бо
лит ли? Если и болит, то не так сильно, как вчера. Теперь каждый день приноси
л пусть и небольшое, но улучшение. Он перекатился по постели, спустил ноги
на пол и отправился на кухню. Сварил кофе, поджарил несколько тостов. В нек
отором смысле он был пленником, заключенным, и, как всякий заключенный, об
ретал спокойствие и душевный комфорт, занимаясь привычными рутинными д
елами.
Его камера была никакая не камера, а комфортабельная конспиративная ква
ртира службы с видом на Сионские Врата. В этой квартире были прохладные к
афельные полы, застеленные белыми коврами, и белая, стерильная на вид меб
ель. Квартира напоминала Габриелю госпитальную палату, каковой до опред
еленной степени и являлась. Он натянул серый хлопковый пуловер с широкой
горловиной, установил кофейник и тарелку с тостами на поднос, после чего,
распахнув французские двери, прошел на балкон и поставил поднос с завтра
ком на маленький столик.
В ожидании, когда взойдет солнце, он вдыхал разнообразные запахи, которы
е, смешиваясь, составляли неповторимый аромат Иерусалима. Пахло шалфеем
и жасмином, медом и кофе, кожей и табаком, кипарисом и эвкалиптом. Потом на
д городом стало подниматься солнце. Из-за отсутствия реставрационной ра
боты единственным произведением искусства, доступным Габриелю, стала к
артина восхода солнца над Иерусалимом. В это время в небе таяли последни
е запоздалые звезды и солнце проглядывало из-за края гор, отделявших Иер
усалим от пустыни Восточного берега. Первые солнечные лучи озаряли мело
вые склоны Оливковой горы, а сразу вслед за тем начинала пылать золотом в
ершина горы Соборной. Потом солнечные лучи падали на церковь Успения, от
чего ее восточная сторона окрашивалась в алое, а западный, южный и северн
ый приделы на короткое время скрывались в густой тени.
Габриель закончил завтрак, отнес посуду на кухню, старательно вымыл ее н
ад раковиной и поставил в сушилку. Что дальше? Утро он обычно проводил в кв
артире за чтением. Позже шел на прогулку, всякий раз проходя большее расс
тояние, нежели в предыдущий день. Вчера, к примеру, он одолел склон горы Ск
опус. Такие уединенные прогулки, как он считал, помогали ему размышлять, с
осредоточившись на событиях своего последнего дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141