..
Ада схватила Бенюса за полу.
— Вези, дурачок! — приказала она со смехом. — Тащи, несчастный божий ослик, искупай грехи...
Бенюс хотел ударить Аду по руке, но странное чувство охватило его. Ему и хотелось ее унизить, и вместе с тем было приятно, что посторонние видят их вместе; он медленно побежал по кругу, таща за собой присевшую на корточки жену начальника полиции.
— Как вы себя чувствуете, мадам?
— Прекрасно, господин Нурми! Как в детстве.
— Разве у вас было детство, мадам?
— Ты хочешь меня оскорбить, Бенюс, а я, на твое несчастье, сегодня настроена по-христиански и «прощаю должникам своим». — Она схватила Бенюса за руку и крепко сжала его пальцы.— Я часто вспоминаю тебя, Бенюс, очень часто...
— Хм...—промычал Бенюс, но в его голосе было больше приятного удивления, чем обиды.
— Ты был первым мужчиной, который действительно понравился мне. — Ада прижалась к его плечу, и они минуту скользили молча. — Но надо и меня понять, милый... Я вынуждена была спрятать истинные чувства... хотя бы до свадьбы...
Бенюс вздрогнул.
— Что это значит?
— Это значит, что, и стоя перед алтарем, я думала о тебе, мой мальчик. Ты бы должен оценить верность замужней женщины и не забывать свою соседку. Видишь, как я откровенна. Хотела бы, чтобы и ты ответил мне тем же. —Она многозначительно сжала его руку.
— Ты... вы смеетесь надо мной...—промолвил Бенюс, бессознательно отвечая на ее пожатие.
— Нет, милый. Я искренне предлагаю тебе свою дружбу.—Она цинично улыбнулась.—Приходи хоть сегодня вечером. Господину Катенасу приятно будет с тобой познакомиться. А теперь, будь добр, сними с меня коньки.
Под конец сбора Мингайла приказал обоим отрядам выстроиться. Бенюс пробежал глазами стоящий напротив женский отряд, нашел в строю Виле и вопросительно склонил голову. Она кивнула, отвечая на им одним понятный вопрос, и оба улыбнулись. Ссора была забыта. Они помирились еще до сбора. Честно говоря, никакого примирения и не было. Увидев Виле, Бенюс кивнул. Она подошла к нему, они тут же договорились встретиться после сбора у ворот. Теперь Бенюс напомнил Виле об их уговоре, а девушка кивком подтвердила, что не забыла. «Как странно! — удивился Бенюс. — Каждый раз, когда я вспоминаю или встречаю Аду, низменное чувство влечет меня к Виле. Знаю, что ничего из этого не получится, но не могу побороть себя. Если бы у Виле были некоторые черты Ады, все стало бы проще... А может, и нет... Может быть, тогда я бы ее не любил, а презирал бы, как Аду. Нет, нет! Не надо, чтобы Виле стала другой...»
Мингайла подошел к начальнику дружины, что-то прошептал. Начальник дружины — пожилой толстяк в скаутской форме — одобрительно кивнул и поправил галстук, от которого к правому кармашку блузы тянулся шелковый шнур свистка.
«После сбора мы зайдем к Виле. Ее подруга по комнате вернется из дому только завтра утром. Сможем целый вечер побыть одни...»
— Смирно! — скомандовал Мингайла.
Оба отряда вытянулись и застыли. Начальник дружины по-военному вытянул руки по швам.
— Бенюс Жутаутас! —позвал Мингайла.
— Я!
— Три шага вперед!
Бенюс сделал три шага вперед, сделал полоборота кругом и встал боком к своим отрядам.
— Братья и сестры! — обратился Мингайла к скаутам торжественным голосом проповедника. — Вчера арестован опасный государственный преступник, коммунист Антанас Ронкис, которого помог выявить член нашей организации. Этот славный юноша, сознательный патриот, стоит теперь перед вами, как живой пример любви к родине. Бенюс Жутаутас! — Мингайла протянул ему руку. — Именем родины благодарю вас за усилия, которых вы не пожалели на благо Литвы, и надеюсь, что ваш прекрасный шаг вдохновит всех находящихся здесь юношей и девушек.
В рядах девушек поднялся переполох.
— Что там? — недовольно спросил Мингайла.
— Римгайлайте нехорошо,—ответили несколько голосов сразу.
— Выведите!
Бенюс вернулся в строй словно не на своих ногах. Все это скорее удивило, чем обрадовало его. Обычно ему нравилось, когда его хвалили перед отрядом, а теперь почему-то было неприятно. Он хотел, чтоб сбор поскорей кончился, потому что беспокоился за Виле, которую, без кровинки в лице, подруги вывели в коридор. Но Мингайла не спешил. Он давно уже искал героя, пример которого бы воодушевил националистически настроенную часть гимназистов. Искреннее признание Бенюса взволновало брата-руководителя, и он решил использовать этот редкий случай. И вот теперь с его уст, словно легкие облачка, слетали крылатые слова, прославляющие «верного сына нации, который для блага родины не пожалел интересов семьи».
Потом говорил начальник. Он тоже хвалил поступок Бенюса и радовался, что в его дружине есть такие замечательные парни.
«Да ведь я ничего не сделал, — Бенюс с досадой глядел на начальника. — В полицию я не ходил, не сообщал, только рассказал брату-руководителю про тайное собрание у отчима. А что они там нашли коммунистическую газету — это чистая случайность, а не моя заслуга...»
Наконец начальник дружины закончил свою речь. Мингайла снова скомандовал «смирно»!
— Скаут, будь готов!
Все протянули правые руки для салюта и дружно гаркнули:
— Всегда готов!
— Разойдись!
Строй рассыпался. Обе дружины смешались в зеленовато-голубую толпу, которая с шумом вывалилась из зала в коридор. Бенюс поискал взглядом Виле. Но девушки нигде не было.
На лестнице к Бенюсу протиснулся Сикорскис.
— Поздравляю, Бенюс— Альбертас весь сиял.— Я горжусь, что мы входим в один отряд.
— Несколько дней назад ты был другого мнения, — зло отрезал Бенюс.
— Мое мнение изменилось вместе с тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119