— Соберите работы, — приказал Мингайла. — Жутаутас!
Бенюс вскочил, будто его ужалили, быстро побежал между партами и подал учителю кипу листов с пирамидами.
Учитель встал к столу, отобрал несколько рисунков и развернул их веером перед учениками.
— Глядите, — сказал он, хитро улыбаясь. — Пирамида одна, а нарисована по-разному. Правильно ли это? Да, потому что каждый, в зависимости от места, где он сидит, видит ее по-разному. А на живого человека вы смотрите с одной точки. Жутаутас, попрошу сюда.
Бенюс несмело подошел к Мингайле.
— Обезьяны вы, стадо овец, а не ученики литовской гимназии! — повысил голос учитель.— Красиво ли смеяться над бедой, которая произошла с человеком не по его вине? Чем виноват Жутаутас, что у него нет отца? Разве он в этом виноват?
В классе стало так тихо, что было слышно, как на оконном стекле звенит муха.
— Нет. Виновата его мать, — продолжал учитель. — Она выбрала недостойного мужа. Но спросите у Жу-таутаса, хотел ли он такого отчима?
Бенюс потупился.
— Жутаутас честный юноша. Он понимает, что ему не по пути с такими изменниками родине, как Ронкис. Ведь я не ошибся, Бенюс? — Мингайла нежно взглянул своими голубыми глазами на мальчика и положил ему руку на плечо.
— Нет, господин учитель...—прошептал Бенюс.
— Садись. — Учитель дружески подтолкнул мальчика и, упершись руками о стол, обратился к классу: — Надеюсь, вы меня поняли?
— Поняли, господин учитель, — нестройно ответили ученики.
— Но я бы хотел, чтобы поняли и те, кто забыл, что они литовцы! — Мингайла бросил суровый взгляд на Аницетаса. — Нацию объединяет не одинаковое платье, не происхождение, не социальное положение — ее объединяет идея. Нация — это большая семья, члены которой, несмотря на разные обязанности, связаны узами родства. Отец одного из своих сыновей пустил учиться, другому отписал хозяйство, третьему выплатил часть, а брат своим сестрам дал приданое и выдал замуж. Разве все члены этой семьи одинаково богаты и счастливы? Нет! Но они близкие родственники и при необходимости всегда заступятся друг за друга. Я говорю об образцовой семье, о семье, где брат не грабит брата, отец — сына, а все живут ладно, не издеваясь друг над другом.
Бенюс сидел, уставившись в крышку парты, и противоречивые чувства мучили его. Ему было и стыдно, и неприятно, и вместе с тем хорошо, что учитель защитил его перед всем классом. А в душе рождался неясный страх.
Ночью отгремела первая гроза. Бенюс спешит по улице, умытой теплым весенним дождиком. На голове — пилотка, ветер полощет скаутский галстук, на ремне болтается финка. Сонные жители местечка провожают паренька любопытными взглядами. Куда летит эта ранняя птица, этот паренек в зеленой блузе? Почему он так озабочен, и радостен, и горд — словно сегодня ему принадлежит полмира? Но Бенюсу не важно, что думают о нем зеваки. Что они смыслят? Разве они понимают, что Бенюс уже не просто рядовой скаут, а помощник патрульного... Разве им известно, что до весны Бенюс сдал два экзамена на получение звания и добился большего, чем иной за целых два года? Он научился различать все дорожные знаки, перевязывать раны, определять расстояние на глаз, пользоваться компасом и узнал другие топографические премудрости.
В последнее воскресенье перед пасхой Мингайла поднял на ноги весь мужской отряд — решил проверить дисциплину. Бенюс тогда прибежал на площадку третьим. Два первых были из старших классов. Но тут же выяснилось, что один из них забыл галстук, а у другого на ремне болтаются пустые ножны — в спешке он оставил нож дома. Последними явились Варненас с Гряужинисом и Лючвартис, который недавно только вступил в скауты. Мингайла засчитал Бенюсу первое место, похвалил перед строем, а через несколько дней назначил помощником патрульного на место Варненаса.
Бенюсу приятно, когда патруль застывает по его команде и поднимает руки для салюта. Но неприятно стоять навытяжку перед Альбертасом. Правда, за последнее время состоялись только два сбора, но ему оба раза было неприятно отдавать рапорт Сикорски-су. Зато сегодня над ним будут только брат-руководитель и восьмиклассник Клинкус — скаут-мастер мужского отряда.
Пока Бенюс добежал до Лючвартиса, который жил ближе всех, план действий уже определился. Свой патруль он направит не через долину Шальтекшны, а по большаку. Конечно, по большаку раза в два дальше — десять с лишним километров будет — зато дело верное, придешь к цели. А если идти по проселку, всякое может случиться. Весной и осенью в овраге топь, пара лошадей с трудом порожнюю телегу тащит. А этой ночью еще прошел дождь. Что будет, если через Шальтекшну не проберешься и придется с полдороги поворачивать назад? А если и проберешься, все равно не так быстро, как по большаку.
От Ромаса Бенюс побежал к Гряужинису. Людас только что встал. Он грелся на веранде в лучах солнца, ловил мух и вырывал у них крылышки.
Бенюс коротко объяснил, зачем пришел, приказал без промедления надеть форму и спешить по большаку к усадьбе бержинайского лесника, где был назначен сбор отряда.
— А ты кто такой, что приказываешь Гряужини-су? — спросил Людас.
— Отказываешься исполнить приказ? — вспыхнул Бенюс. — Ладно, я так и сообщу брату-руководителю: Гряужинис отказался выполнить ваш приказ.
— Гряужинису начхать на приказы Агниного ублюдка, — Людас щелчком сбил со столика искалеченных мух. — Гряужинис может выполнять, может не выполнять. На этот раз он выполнит. Только не потому, что к нему прибежал и хрюкает какой-то свинячий сын.
Бенюс посерел лицом.
— Что ты сказал о моей матери? — весь дрожа, крикнул он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119