Их нужно заработать.
Слова отчима прозвучали в ушах Бенюса как злая издевка. Мальчик хотел ответить как следует, но задохнулся и, обливаясь слезами, побежал за избу. Агне бросилась вслед за ним. Бенюс с плачем ткнулся в материнское плечо. Ему казалось, что никогда он так горячо не любил мать и так сильно не ненавидел отчима.
Эту книгу дал ему Альбертас Сикорскис. Бенюс любил приключения и сказки, герои таких книжек поражали его хитростью и отвагой. Но эта книга была совсем другая.
...Жил-был бедный мальчик. Ходил он босой, оборванный, питался отбросами из мусорной ямы и накопил десять с лишним долларов. На эти деньги он накупил много всякой мелочи и стал ею торговать. Мальчик был оборотист и за несколько лет настолько разбогател, что смог приобрести собственную лавку, потом — большую фабрику, а к старости нажил миллионы и стал одним из самых богатых людей в Америке.
В книге было несколько историй такого рода, все кончались счастливо и этим напоминали мамины сказки. Но Бенюс знал, что это не сказки. Оборотистые мальчики, накопившие миллионы — настоящие люди, они действительно существовали, а некоторые из них живы и по сей день. Мать ничего про них не слышала. Она даже не подозревала, что есть на свете Рокфеллер или Морган. Она знала только домовых, которые вдруг могут сделать богачом первого попавшегося нищего, разумеется, если он горячо пожелает. Рассказы, которыми она бессознательно старалась скрасить мрачную жизнь, теперь приобрели осязаемый смысл. Бенюс пытался представить себя на месте то одного, то другого счастливого мальчика; и все-таки что-то говорило ему, что таким путем он счастья не добьется. Гораздо ближе был ему вариант Диккенса,— недавно он прочитал роман великого англичанина: произойдет что-то, случайность сведет тебя с богатым человеком, — например, ты спасешь ему жизнь, и холостой богач в благодарность отпишет молодому смельчаку все свое состояние... А может, этот богач окажется твоим настоящим отцом... Вот он заболеет, ксендз наложит на него епитимью, велит исправить нанесенную обиду, и уйдет грешник на поиски сына. Найдет, приведет обоих с матерью в свой дом, оставит им хозяйство и умрет... Бенюс кончит гимназию и уедет в Дотнуву учиться на агронома. А вернувшись, он покажет всем, как надо вести хозяйство! Накупит коров датской породы (побольше стадо, чем у господина Сикорскиса!), будет откармливать на бекон сотни голов свиней и накопит много-много денег, а на эти деньги поставит такие постройки, что прекраснее поместья во всем уезде не найдешь...
Бенюс уткнулся лицом в траву и зажмурился. Он не слышал ни жужжания пчел, ни стрекотания кузнечиков, ни пьянящего запаха цветов, которым был пропитан душный полуденный воздух. Мальчик размечтался. В распаленном воображении вставали одна за другой картины будущего; жадно рассматривал он эту галерею, и бесконечное счастье переполняло его. Он жил! Жил не в действительности, обманывал себя, но в эти минуты у него было все, все, чего он жаждал, чему завидовал: богатство, почет, красивая одежда, вкусная еда. Он до того размечтался, что не расслышал, как кто-то прошел мимо, потом передумал, вернулся и остановился в двух шагах от него. Бенюсу показалось, что кто-то позвал его по имени; он вздрогнул, нехотя поднял голову и уставился в пространство одуревшим взглядом. Поначалу ему почудилось, что он лежит в саду своего поместья, но он тут же очнулся и глубоко вздохнул. Сквозь ветки деревьев, густо усеянные зелеными яблоками, он увидел навозные телеги у хлева. Рядом лежала книга про миллионеров. А ведь только что все казалось иным: мусорные ящики были неприступными сейфами, прогнившие объедки — золотом, а бедные мальчики — богачами!.. Но вот из сеновала вылез батрак. Скоро покажется второй, третий, соберутся девки, протирая глаза после дневного сна, и потом — поди сюда, гимназист, валяй... Нет работы отвратительней труда погонщика, когда навоз на поля вывозят. Да еще у господина Сикорскиса. Кто не знает помещичьих лошадей! Это не какие-нибудь бедняцкие клячи, которые порожнюю телегу с места не сдвинут. С помещичьими лошадьми шутки плохи. Драконы, не лошади! Гляди, нечаянно дернешь вожжей, или овод ввернется им между ног,— как начнут биться в оглоблях! А зазеваешься — опрокинут воз в канаву, и ни черта не соберешь. Едешь порожняком—еще хуже. Стоишь на скользких досках, балансируешь будто циркач. Не доглядишь — нырнет колесо в яму или наскочит на камень, и полетишь вниз головой через грядку. И уж не дай бог автомо-
биль встретить! Тогда крестись, парень. Нет, что ни говори, нет дела поганей...
— Здравствуй, Бенюс. Бенюс повернулся на бок и сел. Перед ним стоял Альбертас — без шапки, в голубой чистой сорочке, заправленной в короткие светло-серые штаны. На левой руке сверкали новые часики, которые отец ему купил за успешный переход в четвертый класс.
Бенюс не любил молодого Сикорскиса, завидовал ему, но и восхищался им. По правде говоря, никто не любил Альбертаса, хотя почти все относились к нему с завистливым восхищением, не столько отдавая должное общественному положению его родителей, сколько из-за больших знаний и острого, рано развившегося ума мальчика. Альбертас много читал, иногда даже такие книги, которых не было в библиотеке гимназии, любил угощать друзей цитатами из классиков, а учителям задавал вопросы, которые нередко ставили их в тупик. Вообще по своему развитию Альбертас стоял гораздо выше своих одноклассников. Правда, по литературе он никогда не получал больше четверки, зато мог почти наизусть пересказать «Декамерон»; математика давалась ему еще трудней, но из жизни великих математиков он знал столько разных историй, будто был с ними на короткой ноге;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119