Мне ка-
жется, наиболее важный момент состоит в следующем:
если мы хотим изучать личностные факторы восприятия,
необходимо сосредоточить исследование на изучении тех
признаков окружения, которые существенны для под-
105
тверждения гипотез, отражающих основные особенности
личности. Как правило, это не признаки величины, цвета
или яркости. Это признаки, более непосредственно спо-
собствующие межличностному приспособлению: видимая
сердечность или холодность человека, видимый угрожаю-
щий характер ситуации, видимая разумность или искрен-
ность собеседника. Я приведу несколько примеров, свя-
занных с исследованием подобных свойств. Келли [34]
показал, что поведение учителя в групповой ситуации
воспринимается совершенно по-разному в смысле сердеч-
ности или холодности в зависимости от предварительной
информации, которую класс получил о нем. Если предва-
рительное описание учителя содержит элементы, которые
подчеркивают устрашающие черты его фигуры, то ученик
предрасположен к восприятию признаков, способству-
ющих фиксации соответствующих поступков, когда они
будут иметь место. Другой пример. Маас [43] показал,
каким образом восприятие причины, порождающей собы-
тие (независимо от того, кто отвечает за него: лидер или
вся группа), изменяется в зависимости от двух обстоя-
тельств: а) типа лидера и б) типа группы (неформальная
открытая формальная закрытая). Признаки окружения,
указывающие на социальный характер воспринимаемой
причинности, при всей их неопределенности оказываются
здесь решающим перцептивным признаком. Наконец, Линд-
сей и Рогольский [40] высказали мнение, что особая
чувствительность антисемита к еврейским чертам лица объ-
ясняется повышенной зависимостью его общего приспо-
собления от таких признаков - короче говоря, что та-
кие признаки весьма пригодны для подтверждения гипотез,
руководящих его поведением.
Такие признаки, как еврейские черты лица или лич-
ная сердечность, разумеется, очень сложны по сравнению
с мириадами признаков величины, движения, цвета и дру-
гих, на которые они опираются. Но с феноменологической
точки зрения они целостны и с трудом разложимы на со-
ставляющие их элементы. Однако отказ от них из-за их
сложного характера оправдан в такой же мере, как отказ
от признака резкости при характеристике звукового тона
на том основании, что резкость звука - результат слож-
ного взаимодействия громкости, высоты и других факто-
ров.
Работая с такими сложными, существенными для при-
106
способления признаками, мы лишаем себя возможности
пользоваться в экспериментах физическими измерениями
в качестве эталона. Изучая величину, например, можно
говорить об искажениях как об отклонении оценки ве-
личины от ее действительной, или физически измеримой,
величины. Не существует, однако, такой эталонной меры
для видимой сердечности человека. Вместо этого нам на
остается, таким образом, ничего иного, кроме сравнения
оценок, даваемых различными группами или различны-
ми индивидами при различных психологических условиях.
Наша основная метрика должна включать сравнение
оценок различных групп. И всюду, где это возможно,
следует поручать независимым судьям оценку раздражи-
теля, с которой можно сравнивать результаты восприя-
тия наших испытуемых. Дело это трудное, но отнюдь не
невозможное.
Отбор личностью
существенных признаков
Существует, по-моему, два руководящих принципа для
отбора личностно существенных признаков раздражителя,
подлежащих исследованию. Один из них - теоретичес-
кого характера. Различные теории личности содержат не-
которые явные или неявные утверждения относительно
признаков окружающей среды, которыми руководствуется
индивид при сохранении и улучшении своего личного прис-
пособления. Хорошим примером может служить психоана-
литическая теория механизмов защиты <Я>, содержащая
некоторые указания для исследования восприятия. Рас-
смотрим классическое описание структуры тревожно-мни-
тельного характера, столь подробно выполненное Фенише-
лем [23]. Можно высказать гипотезу, что этот предполагае-
мый характер в силу своих потребностей в защите дол-
жен быть в высшей степени зависим от восприятия приз-
наков упорядоченности в своем непосредственном окру-
жении. Для него свойство упорядоченности (и его различ-
ные производные, скажем симметрия, чистота и т. п.)-
носитель в высшей степени существенной и личностно важ-
ной информации. Мы говорим о человеке, что он замечает,
когда картины в комнате висят несколько косо; что у него
низкий порог восприятия плохо вычищенного столового
107
серебра; что он - на более высоком динамическом уров-
не - либо слеп, либо сверхбдителен по отношению к ма-
лейшим событиям в своем непосредственном окружении,
имеющим агрессивный или садистический характер 17].
В самом доле, можно предположить (и это предположение
можно проверить экспериментально), что его защитная
реакция состоит в уединении и бездеятельности, а его ри-
туальное поведение, чтобы быть эффективным, требует
определенных перцептивных предрасположений. Не су-
ществует адекватных экспериментальных исследований,
посвященных этой проблеме, несмотря на то что Фрейд
уже довольно давно назвал один из аспектов <Я> <перцеп-
тивной сознательностью> [28], а первая глава книги Анны
Фрейд <"Я" и механизмы защиты> [27] озаглавлена <"Я"
как фактор наблюдения>.
Другой пример из психоанализа относится к теории
шизофрении как регрессии к первичному нарциссизму,
как разрыву связей с объектом [231.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154