Юноша, выросший
в трущобах и достигший вершин науки, без труда меняет
категории, в которых он кодирует физический мир. Одна-
ко ему гораздо труднее изменить систему категорий, с по-
мощью которых он кодирует явления окружающего его
содиального мира.
Неадекватная доступность
отнесения к категории
Неготовность к восприятию, вероятно, в наиболь-
шей степени обусловлена теми причинами, которые свя-
заны с человеческими желаниями и опасениями. Я имею
в виду искаженные ожидания того рода, которые возника-
ют, когда желательность или нежелательность тех или
иных событий влияет на усвоение вероятностей их наступ-
ления. Упомянутые выше эксперименты Маркса [60] и
Ирвина [41] служат упрощенными примерами того, как
желательность некоторого результата повышает оценку
вероятности его получения. В этой сфере действуют и
иные, более постоянные личностные тенденции. Хорошо
известно, что одни люди более склонны ожидать, а потому
и быстрее воспринимать наименее желательные из ожи-
даемых явлений, другие же, напротив,- наиболее жела-
тельные. Это, несомненно, определенные виды приобретен-
ной установки по отношению к весьма вероятным событи-
ям, даже если она поддерживается особенностями темпе-
рамента. Как происходит такое научение и почему его
результаты столь трудно поддаются корректирующему
влиянию среды, не вполне ясно. Со временем становится
все яснее лишь то, что, прежде чем мы узнаем, как возни-
кает адекватная и неадекватная готовность к восприятию,
нам необходимо гораздо лучше понять, каким образом
50
организмы усваивают вероятностную структуру окружаю-
щей среды. Этот тезис был сформулирован Брунсвиком
уже несколько лет назад [17], и с тех пор им руководство-
вались многие исследователи проблемы вероятностного
научения: Буш и Мостеллер [181; Брунер, Гуднау и Ос-
тин [9]; Эстес [23]; Галантер и Герстенхабер [25]; Хэйк
и Хаймен [34]; Эдварде [22] и др.
Существует еще одна важная особенность процесса на-
учения, влияющая на готовность к восприятию. Она связана
с диапазоном альтернатив, с которыми может встретиться
организм. Общеизвестно, что некоторые люди определен-
ным образом настроены на узкий диапазон альтернатив,
характерных для тех ситуаций, с которыми они обычно
сталкиваются. Если условия среды банальны в том смысле,
что происходят лишь события и последовательности собы-
тий большой вероятности, или, точнее, события и последо-
вательности, весьма сильно ожидаемые, то человек дейст-
вует успешно и восприятие осуществляется с минимальной
потерей времени на их пристальное рассматривание. Если
же в среде возникают неожиданные события, происходят
необычные последовательности, результатом оказывается
замедление идентификации и категоризации, и вновь дол-
жен начаться поиск признаков. Мы называем таких людей
ригидными, или тугодумами. Джордж Клейн в своей ра-
боте по смещению категориальных суждений [46] утверж-
дает, что, как правило, люди, неспособные изменять свои
категориальные суждения в постепенно изменяющихся
условиях, склонны также к тому, что он называет <сверх-
контролем> при решении других познавательных или мо-
тивационных задач. На другом полюсе находятся люди,
у которых преобладает установка на разнообразие. Как
создается такая установка, остается еще загадочным.
Лучше всего я мог бы, пожалуй, проиллюстрировать этот
феномен на примере кривых научения, обычно наблюдае-
мых в тахистоскопических экспериментах. Некоторые из
испытуемых показывают обычно довольно высокий порог
узнавания. Они, по-видимому, оценивают раздражитель
в терминах широкого набора интерпретационных катего-
рий. Дженкин [45] называет такое восприятие <рациона-
лизированным>: испытуемый описывает воспринятое им как
<похожее на то-то и то-то> в отличие от <прожективного>
типа, который видит вещи происходящими <в точности
как то-то и то-то>. Возможно, что реакция первого типа
51
требует большего, чем следует, поиска признаков раздра-
жителей, соответствующих широкому диапазону объек-
тов. Весьма вероятно также, что преждевременное сужде-
ние происходит у людей со склонностью к установке на
минимальный диапазон альтернатив, приводящей их к
ошибкам. Эта тема требует более тщательного исследова-
ния. Всякому, кто имеет опыт наблюдения испытуемых
в тахистоскопических экспериментах, представляется оче-
видным, что между людьми существуют большие индивиду-
альные различия, возможно заслуживающие того, чтобы
мы занялись ими здесь подробнее.
Мы подошли наконец к многократно обсуждавшейся
проблеме перцептивной защиты - тех способов, с помо-
щью которых организмы используют свою готовность к
восприятию для предотвращения угрожающих событий,
хотя конкретно они о таких событиях ничего не знают.
По этому поводу было пролито много чернил в основном
по недоразумению. Понятие перцептивной защиты вовсе
не предполагает с необходимостью наличия некоего гомун-
кулуса, маленького <я>, сидящего у контрольного окошка
и способного отвергать всякий поступающий сигнал, если
он является потенциально разрушительным, как думает,
по-видимому, даже столь топкий критик, как Ф. Олпорт
[1]. Любой предварительно фильтрующий прибор вполне
способен сделать все, что требуется.
Позвольте мне начать с общего утверждения, что не-
правильное восприятие объясняется в большинстве слу-
чаев вовсе не дефектами самого восприятия, а факторами,
мешающими его осуществлению. Каков источник этих
помех?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154