ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Но что это?
Нестройная лава нумидийских всадников пересекла ручей и устремилась к
вражескому лагерю. Еще несколько мгновений и те, кто должны были решить
исход битвы, растворились в ярком месиве шатров и походных повозок. Вместо
того, чтобы исполнить приказ своего полководца нумидийцы, посчитавшие
битву выигранной, спешили предаться грабежу.
Эллины немедленно воспользовались этим обстоятельством. Несколько
тысяч отборных воинов, до этого не принимавших участия в битве,
устремились на оголившееся крыло пунического войска. Измотанные
многочасовой сечей ливийцы не смогли сдержать их натиска и правый фланг
пунов стал стремительно пятиться назад - к холму, на котором находился
Гамилькар. Еще можно было бросить в бой Священную дружину, хотя это уже
вряд ли могло поправить дело. Суффет осушил последнюю чашу и приказал
иссиняволосым воинам атаковать врага. Их напор был силен, но он сдержал
продвижение эллинов лишь на считанные мгновения - равно настолько, чтобы
Гамилькар успел дать приказ отходить, а нумидийские всадники, набив мешки
награбленным добром, вернулись к войску.
Едва узнав о приказе отступать, наемники-сицилийцы бросили оружие и
побежали. Прочие отступали организованно, с мечами в руках. Нумидийцы
прикрыли поспешный отход войска.
Солнце клонилось к закату, но жара не спадала. И жажда не переставала
мучить Гамилькара. Окруженный телохранителями-иберийцами, он скакал к
своему лагерю и невольно думал о том, что не одно знатное семейство
Карфагена облачится скоро в траурную одежду. Этого можно бы было избежать,
но тогда погибло бы все войско, а кроме того - зачем? Нельзя же вечно
платить за кровь врагов золотом, когда-нибудь за нее приходится платить
собственной кровью. Суффета мучила нестерпимая жажда.
Потери оказались не столь велики, как полагал Гамилькар. Больше всего
пострадала Священная дружина. Из пятисот иссиняволосых воинов спаслись не
более тридцати. Едва войско очутилось в лагере, Гамилькар приказал мучимым
запоздалым раскаянием нумидийцам окружить бежавших с поля битвы наемников.
Тех, кто сохранили меч и щит, отпустили, потерявших щит бичевали, триста
пятьдесят человек, бросившие все оружие, были обезглавлены. Земли
пропитались кровью, и жажда оставила суффета.
Он не был обескуражен поражением, в какой-то мере он даже ожидал его.
Эллины в этот раз победили, но их победа означала лишь незначительную
отсрочку того великого дня, когда Страна красивого берега станет владением
Карфагена. Гамилькар не сомневался в этом.
Когда стемнело, он приказал раздать воинам вино. Воины пили и славили
своего полководца. Славили даже те, кто были жестоко высечены. Молчали
лишь обезглавленные. Воины пили, празднуя свое поражение.
Суффет же уже утолил свою жажду. Он приказал привести в свой шатер
страстных танцовщиц-эфиопок и наслаждался их ласками до утра. Всю ночь на
сторожевых постах перекликались полупьяные часовые, указывая друг другу на
море пиршественных костров в лагере эллинов. Там тоже праздновали, но
победу. А Гамилькар любовался стройными телами девушек и в его сердце не
было печали, а глотку не сжимали спазмы жажды.
Спустя несколько дней суффет Гамилькар будет отозван в Карфаген и
распят на городских воротах. И вновь будет ярко пылать ослепительное
сицилийское солнце, от которого нет спасенья. И полководца будет терзать
неутолимая жажда...
Найти нужный дом не составило особого труда. Первый же встречный
акрагантянин не только указал Евриту в каком направлении следует идти, но
и вежливо довел его до самых ворот.
- Стукни трижды, - сказал он, указав рукой на приделанный к двери
медный молоточек. - Так поступают все иноземцы, приходящие в дом мудреца.
Поблагодарив своего проводника, Еврит спрыгнул с лошади и подошел к
воротам, которые были врезаны в массивную, не менее десяти локтей высотой,
каменную стену. Подобная стена была необычной для эллинских домов, но тот,
к кому пришел юноша, славился своей экстравагантностью и загадочностью.
Спартиат взялся за отшлифованную до блеска рукоять молоточка,
изображавшего сатира с нахмуренной, даже злобной физиономией. Когда им
стучали в дверь, удары приходились на низкий скошенный лоб, отчего лесное
божество принимало все более уродливый вид.
Еврит полюбовался на изящное изделие, после чего трижды с силой
ударил им о басовито загудевшую дверь. Птицы, щебетавшие за стеной разом
смолкли. Гость ждал, что ворота распахнутся, но за стеной было тихо.
Вскоре пичуги вновь начали выводить веселые рулады и тогда спартиат вновь
трижды припечатал лоб сатира к гладкой поверхности ворот. На этот раз его
услышали. Послышались легкие шаги, медленно скрипнула створка отворяемой
двери, Еврит поймал на себе взгляд пары настороженных глаз.
- Я спартиат Еврит! - отчетливо произнес гость. В ответ на эти слова
дверь приотворилась чуть больше - ровно настолько, чтобы он смог
рассмотреть молодого человека не старше двадцати лет, впрочем небольшая
бородка придавала ему более взрослый вид. Массивная тисовая дубинка,
которую открывший дверь тщетно пытался спрятать за спиной, наталкивала на
мысль о том, что молодой человек служит не только привратником, но и
стражем, великолепный шафранного цвета хитон, накинутый на крепкие плечи,
заставлял усомниться в подобном предположении - человек, имеющий
возможность приобрести подобную одежду, вряд ли нуждался в деньгах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408
Нестройная лава нумидийских всадников пересекла ручей и устремилась к
вражескому лагерю. Еще несколько мгновений и те, кто должны были решить
исход битвы, растворились в ярком месиве шатров и походных повозок. Вместо
того, чтобы исполнить приказ своего полководца нумидийцы, посчитавшие
битву выигранной, спешили предаться грабежу.
Эллины немедленно воспользовались этим обстоятельством. Несколько
тысяч отборных воинов, до этого не принимавших участия в битве,
устремились на оголившееся крыло пунического войска. Измотанные
многочасовой сечей ливийцы не смогли сдержать их натиска и правый фланг
пунов стал стремительно пятиться назад - к холму, на котором находился
Гамилькар. Еще можно было бросить в бой Священную дружину, хотя это уже
вряд ли могло поправить дело. Суффет осушил последнюю чашу и приказал
иссиняволосым воинам атаковать врага. Их напор был силен, но он сдержал
продвижение эллинов лишь на считанные мгновения - равно настолько, чтобы
Гамилькар успел дать приказ отходить, а нумидийские всадники, набив мешки
награбленным добром, вернулись к войску.
Едва узнав о приказе отступать, наемники-сицилийцы бросили оружие и
побежали. Прочие отступали организованно, с мечами в руках. Нумидийцы
прикрыли поспешный отход войска.
Солнце клонилось к закату, но жара не спадала. И жажда не переставала
мучить Гамилькара. Окруженный телохранителями-иберийцами, он скакал к
своему лагерю и невольно думал о том, что не одно знатное семейство
Карфагена облачится скоро в траурную одежду. Этого можно бы было избежать,
но тогда погибло бы все войско, а кроме того - зачем? Нельзя же вечно
платить за кровь врагов золотом, когда-нибудь за нее приходится платить
собственной кровью. Суффета мучила нестерпимая жажда.
Потери оказались не столь велики, как полагал Гамилькар. Больше всего
пострадала Священная дружина. Из пятисот иссиняволосых воинов спаслись не
более тридцати. Едва войско очутилось в лагере, Гамилькар приказал мучимым
запоздалым раскаянием нумидийцам окружить бежавших с поля битвы наемников.
Тех, кто сохранили меч и щит, отпустили, потерявших щит бичевали, триста
пятьдесят человек, бросившие все оружие, были обезглавлены. Земли
пропитались кровью, и жажда оставила суффета.
Он не был обескуражен поражением, в какой-то мере он даже ожидал его.
Эллины в этот раз победили, но их победа означала лишь незначительную
отсрочку того великого дня, когда Страна красивого берега станет владением
Карфагена. Гамилькар не сомневался в этом.
Когда стемнело, он приказал раздать воинам вино. Воины пили и славили
своего полководца. Славили даже те, кто были жестоко высечены. Молчали
лишь обезглавленные. Воины пили, празднуя свое поражение.
Суффет же уже утолил свою жажду. Он приказал привести в свой шатер
страстных танцовщиц-эфиопок и наслаждался их ласками до утра. Всю ночь на
сторожевых постах перекликались полупьяные часовые, указывая друг другу на
море пиршественных костров в лагере эллинов. Там тоже праздновали, но
победу. А Гамилькар любовался стройными телами девушек и в его сердце не
было печали, а глотку не сжимали спазмы жажды.
Спустя несколько дней суффет Гамилькар будет отозван в Карфаген и
распят на городских воротах. И вновь будет ярко пылать ослепительное
сицилийское солнце, от которого нет спасенья. И полководца будет терзать
неутолимая жажда...
Найти нужный дом не составило особого труда. Первый же встречный
акрагантянин не только указал Евриту в каком направлении следует идти, но
и вежливо довел его до самых ворот.
- Стукни трижды, - сказал он, указав рукой на приделанный к двери
медный молоточек. - Так поступают все иноземцы, приходящие в дом мудреца.
Поблагодарив своего проводника, Еврит спрыгнул с лошади и подошел к
воротам, которые были врезаны в массивную, не менее десяти локтей высотой,
каменную стену. Подобная стена была необычной для эллинских домов, но тот,
к кому пришел юноша, славился своей экстравагантностью и загадочностью.
Спартиат взялся за отшлифованную до блеска рукоять молоточка,
изображавшего сатира с нахмуренной, даже злобной физиономией. Когда им
стучали в дверь, удары приходились на низкий скошенный лоб, отчего лесное
божество принимало все более уродливый вид.
Еврит полюбовался на изящное изделие, после чего трижды с силой
ударил им о басовито загудевшую дверь. Птицы, щебетавшие за стеной разом
смолкли. Гость ждал, что ворота распахнутся, но за стеной было тихо.
Вскоре пичуги вновь начали выводить веселые рулады и тогда спартиат вновь
трижды припечатал лоб сатира к гладкой поверхности ворот. На этот раз его
услышали. Послышались легкие шаги, медленно скрипнула створка отворяемой
двери, Еврит поймал на себе взгляд пары настороженных глаз.
- Я спартиат Еврит! - отчетливо произнес гость. В ответ на эти слова
дверь приотворилась чуть больше - ровно настолько, чтобы он смог
рассмотреть молодого человека не старше двадцати лет, впрочем небольшая
бородка придавала ему более взрослый вид. Массивная тисовая дубинка,
которую открывший дверь тщетно пытался спрятать за спиной, наталкивала на
мысль о том, что молодой человек служит не только привратником, но и
стражем, великолепный шафранного цвета хитон, накинутый на крепкие плечи,
заставлял усомниться в подобном предположении - человек, имеющий
возможность приобрести подобную одежду, вряд ли нуждался в деньгах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408