Нарочно потомив толпу, Хованский пропустил во дворец старцев, обещав, что им не сделают никакого зла. Князю поверили. Выборные, войдя в Грановитую палату, так же как на площади, расставили свои налоги и свечи.
На царских тронах сидели Софья и ее тетка Татьяна Михайловна, чуть пониже в креслах восседали царица Наталья Кирилловна, патриарх, архиереи, по правую их сторону — сановники, царедворцы. Выборные
стрельцы, разместившиеся по левую сторону, заметили, что главные места в палате занимали женщины, а не государи.
Лешуков очутился среди выборных стрельцов случайно: Цыклер подозвал его и велел заменить заболевшего стрельца. Лешуков подчинился не без трепета, потому что верил присказке: подальше от царей — голова целей! И вот, волею случая, он оказался среди выборных, желавших исправления веры, и ему было до лихоты не по себе...
Под сводами Грановитой, красно, до ряби в глазах расписанной умелыми богомазами, стояла настороженная тишь, изредка нарушаемая сухим старческим кашлем. Первым подал свой голос патриарх, обратившийся к старцам:
— Зачем пришли в царские палаты и чего требуете от нас?
Поп Никита Добрынин, наиболее думный и рьяный из ревнителей старой веры, усевшись на лавку, сказал: — Мы пришли к царям-государям побить челом об исправлении православной веры, чтобы дали нам свое праведное рассмотрение новыми законодавцами и чтоб церкви жили в мире и соединении...
Патриарх отвечал, что не дело мирян исправлять церковные дела, они должны повиноваться матери-церкви и всем архиереям... Никита не дал ему договорить, крикнул:
— Мы с тобой не о грамматике говорим, а о догматах! Пошто, скажи, архиереи при осенении берут крест в левую руку, а свечу в правую?
Ему попробовал ответить холмогорский епископ Афанасий, но Никита властно отстранил его, желая разговаривать только с патриархом. И тут, не выдержав, поднялась с трона Софья. Пухлое, чуть одутловатое лицо ее пошло пятнами от гнева.
— Тебе ль, Никита, говорить со святым патриархом?— круто обернувшись к бунтарю, она подняла голос.— Помнишь ли, как ты отцу нашему, всему собору принес повинную и клялся великою клятвою вперед о вере не бить челом, а теперь опять за старое принялся?
— Не запираюсь,— отвечал Никита с вызовом.— Тогда я поднес повинную за мечом да за срубом, а на челобитную мою, которую я подал на соборе, никто мне ответа не дал...
— Ну ладно, читай свою челобитную...
Развернули зашелестевшие листы, под сводами
плавал и качался то лазоревый, то алый, то голубой и желтый полумрак. Все мирно слушали до той минуты, пока не коснулись в челобитной грека Арсения и государя Алексея Михайловича, душу которого тот же Арсений и патриарх Никон якобы поколебали в вере. Тут Софья вскочила, крикнула со слезной жалобой в голосе:
— Выходит, если Арсений и Никон еретики, то и отец наш и нынешние цари Иван и Петр еретики!.. Воля ваша! Но ежели мы все еретики, то пойдем из царства вон!.. Довольно чернецам землю и людей мутить!..
Тишина разом рухнула, поднялся шум, многие прослезились вместе с царевной, готовые вымести старцев и выборных из палаты, чтобы не отравить горечью сердце царевны, но сквозь гомон и гвалт прорезались напористые голоса:
— Пора тебе, государыня, давно пора в монастырь!.. Полно царство-то мутить!..
— Здравствовали бы цари-государи, а без вас тут пусто не будет!..
Угроза была явной, но Софью было нелегко взять на испуг. Она заметила, как дрогнули выборные стрельцы, когда она постращала покинуть Москву,— ведь этот намек таил в себе новый бунт. Если Софья соберет дворянское войско, стрельцам не устоять. Она сделала вид, что не расслышала угрозливые голоса старообрядцев, и, сойдя с трона, приблизилась к стрельцам — высокая, дородная, пригожая белым лицом с полудужьями темных бровей. Черные глаза ее лучисто посверкивали, предвещая вспышки гнева, перед которыми мог заробеть любой.
— Неужели вы, верные наши слуги, что хранили покой нашего деда, отца и брата, в единомыслии с этими смутьянами? Пошто попускаете невеждам? Если мы должны быть в таком порабощении, то царям и нам здесь больше жить нельзя — мы пойдем в другие города, возвестим народу о таком непослушании и разорении...
Передний ряд выборных загудел виновато, уверяя правительницу в верности, многозначительно кивали на окна, намекая, что народ, затопивший весь Кремль, ждет справедливого утешения. Вон их сколько — вся
площадь черным-черна, у многих иконы в руках и свечи горят. Не бердышами же их кромсать! Им тоже нужна своя правда, ведь завтра они встанут ото сна и первый взгляд бросят на иконы — как молиться? Как жить дальше?
Однако Софья была глуха к укорам стрельцов, она видела Русь лишь из окна почивальни да бывая на службе в соборе, но твердо веровала — народ, какой бы он ни был, обязан повиноваться государям, не рассуждая, какую веру ему исповедовать.
— Не променяйте нас и все Российское государство на шестерых чернецов,— снова подступая к стрельцам, уже приказывала Софья.— Не дайте в поругание святейшего патриарха и всего священного собора...
Так и не получив ни от кого ответа, старообрядцы дочитали длинную челобитную, угрюмо помолчали и стали расходиться — чего же топтаться попусту, ежели все будто онемели и оглохли и ни до кого не доходит человеческое слово? На площади они еще долго пытались что-то растолковать страждущим услышать царское слово, но, поскольку ничего обнадеживающего не было, пришлось разойтись по домам. И Кремль постепенно опустел.
Софья задержала выборных стрельцов, им вынесли подарки, выставили угощение на славу, они ели, пили, не глядя друг другу в глаза, а захмелев, рвали на груди красные рубахи, клялись верно служить государям и царевне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203