Он, конечно, понимал, что обязан соизмерять поступки государя и человека, но часто оказывался во власти безоглядного порыва и рвался вперед, обуреваемый неодолимым побуждением, не думая ни о каких последствиях, за что позже, как правило, расплачивался. Случилось это и теперь, он ринулся в обжигающую холодом воду, желая выручить ботик и солдат, не подумав, какой ценой ему придется за это расплачиваться.
Правда, он тут же сменил мокрую одежду и все-таки занемог, слег в постель, едва добрался до Питербурха. На этот раз приступ боли был острее, словно кто-то пронзал бок раскаленными прутьями, тело бил озноб, лицо обливал жар и пот, но он уговаривал себя: ничего, не впервые, немного отлежится, попарится как следует в бане, попьет настои целебных трав и через неделю будет на ногах.
Но в Питербурхе он получил такие черные вести, что даже растерялся, и скрутившая его болезнь показалась сущим пустяком рядом с тем, что на него свалилось. Он выслушал донесения с поразительным спокойствием, не поддался вспышке необузданного гнева, а как бы одеревенел до бесчувствия.
Первая весть была не совсем уж неожиданной — светлейший снова попался в крупном мошенничестве, начисто забыв о заверениях и клятвах отойти от плутовских дел. Привычка к мздоимству, видно, оказалась сильнее его, и он опять запустил загребущую руку в государеву казну. На этот раз, потеряв чувство меры, воровал бесстыдно и нагло, будто заранее уверенный в безнаказанности.
«Пора положить сему предел,— стиснув зубы, решил Петр.— Пора перестать нянчиться с этим разбойником... С ним я живо слажу, вот только переведу дух... Слишком долго вьется веревка, на которой он будет повешен».
Как охотник на дичь, он решил действовать осторожно и хитростью, чтобы нечаянным и неловким дви
жением не спугнуть эту хищную птицу, не выдать своих намерений. Для начала он лишь отобрал у Меншикова президентство в Военной коллегии, показав тем самым легкую немилость. Он хорошо знал повадки светлейшего, знал, что тот кинется к нему с оправданиями и новыми клятвами, и не ошибся. Меншиков заявился тут же. Однако Петр отказался его видеть, дав понять, что болен и что ему сейчас не до разговора со светлейшим. Пусть побесится, помучается злой неизвестностью, прежде чем узнает, что стоит на краю жизни. Меншиков кинулся искать заступничество у Екатерины, как это не раз бывало прежде, и не было случая, чтобы она не выручила, не спасла его, но и тут он встретил холодный отказ, потому что императрица сама пребывала в тревоге. Она догадывалась, что наступил ее роковой час: по приезде в Питербурх государь, вопреки обыкновению, в первую же ночь не явился к ней, и сейчас ее занимала своя судьба, а не судьба проворовавшегося князя. При первой встрече Петр разговаривал с нею, цедя слова сквозь зубы, точно через силу, не скрывая неприязни и враждебности. «Неужели государь прослышал про мое плутовство и грехи?»— гадала она, потеряв и сон, и аппетит. Она ходила сама не своя, а попытки откровенно поговорить с Петром, признаться в своих винах успехом не увенчались — государь отмалчивался, ссылался на хворь, с каждым днем отчуждался от нее все более. Петру стоило немалых усилий видеть ее даже мельком и тем более слушать ее, ведь она вывалялась в грязи, как свинья в луже, потеряла стыд и меру, брала немалые взятки у высоких вельмож, обещая похлопотать за них перед государем, сколотила себе солидный капиталец и по совету матерого казнокрада Меншикова отсылала деньги в банки Амстердама и Гамбурга, храня их там под чужим именем.
Петр не вдруг поверил рискованному доносу, был бы счастлив, если бы то оказалось пустым наветом, злой сплетней или намерением поссорить его с женой, но Тайная канцелярия не оставила ему никаких надежд. Да, брала, и брала не стесняясь и уже давно, еще до казни сибирского губернатора, который, пытаясь избежать расплаты, понапрасну отвалил ей огромный куш. И откуда у него только взялись силы вынести эти предательские и подлые удары, коварные, как удары ножом в спину, и даже не показать вида, что ему все открылось. Первым побуждением было — побежать в по
кои императрицы, наглухо закрыть дверь и, повалив ее на пол, избить до беспамятства, исхлестать плетью, как последнюю собаку. Но он загнал это кричащее желание в глубину, ходил будто с железной маской на лице, останавливая дергавшуюся в судорогах щеку, прижимая к груди руку, не унимавшуюся в мелкой тряске, и показывая, что он хмур из-за подступивших болей. Верили ему или нет, важно было то, что никто не знал, не догадывался об истинных причинах его скрытого бешенства. Он сдержал себя и тогда, когда донесли, что Екатерина уже больше года не верна ему и держит в любовниках Виллима Монса, брата бывшей фаворитки Петра, ведавшего вотчинной канцелярией императрицы. Тридцатилетний щеголь, смазливый немчик был на двадцать лет с лишним моложе его и, видимо, утешал царицу лучше, чем государь. Будучи доверенным лицом в ее денежных делах, он служил посредником между нею и теми, кто совал взятки, сам грел руки на этом богатстве и держал в помощницах другую сестру, Модесту Балк, крутившуюся около императрицы...
Услышав эту мутящую рассудок весть, Петр еле удержался на ногах, будто из-под него выбили землю у края бездны и он заглянул в нее и отшатнулся, дивясь, что не начинает калечить всех подряд, не разбирая правого и виноватого.
«Ах ты ливонская потаскуха,— вышептывал он сквозь зубы, опаляемый бессилием.— Ах змея! Куда забралась?! Прачка! Портомоя!.. Не побоялась ни кнута, ни дыбы, ни монастыря! Может, надеялась, что корона спасет ее, что я не решусь заляпать ее грязью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203