Он потел с головы до ног, но подчинялся тонкой, благоухающей ее ручке, больше всего страшась, что может нечаянно наступить грубым сапогом на ее остренькую туфлю. Анна казалась женщиной из неведомого ему мира, и он, уже познавший женщин, всякий раз прощаясь с нею, лишь разрешал себе осторожно и благоговейно коснуться губами ее тонких розовых пальцев с точеными ноготками. Он презирал себя за эту вязавшую его робость, боялся показаться смешным и неуклюжим, а когда учился незнакомым па в танце, был близок к полуобморочному состоянию, думая, что вот сейчас он заденет локтем какую-нибудь стеклянную безделицу на столике или полочке и разобьет ее вдребезги под общий хохот. Он знал, что выглядит диковатым и несуразным со своей сутулостью и ростом, догадывался, что иноземцы просто щадя его не смеются над ним, когда он шаркает своими сапожищами, стук которых иной раз заглушал музыку. После танца его выручала трубка, он набивал ее табаком из кисета, услужливо протянутым Лефортом, и, сделав две-три затяжки, расслаблялся. Ароматные вина, бывшие в большом достатке у швейцарца, развязывали ему язык, и, забываясь, он смеялся, показывая хищный оскал зубов, заразительно и сочно. Пообвыкнув, он уже лихо отделывал все коленца в танцах, не боялся, что поймает на лету чью-то двусмысленную улыбку, к его словам прислушивались, иногда решались дать кое-какие советы касательно торговли, и он благосклонно слушал, то были добрые советы, шедшие государству на пользу. Он окончательно почувствовал себя хозяином в домике Анны Монс, когда однажды под вечер, явившись раньше всех гостей, подхлестнутый хмельной отвагой, без стука вломился в ее спальню и подхватил ее полуодетую на руки. Она не сопротивлялась, что-то робко и испуганно лепетала, но он не слушал ее — упал с нею вместе в пуховики, и лишь какое-то время спустя, опомнясь, увидел свои пыльные башмаки на ее атласном одеяле. Это только рассмешило его, он начал раздеваться и, заключив в железные объятия гибкое ее тело, поверил, что она покорилась ему навсегда. Однако и эта победа не полностью освободила его от оставшейся еще неловкости, она подступала к нему и позже, когда он путешествовал по другим странам, где не ладил с белоснежными салфетками, с набором ножей и вилок и, чтобы напрочь отбросить липучую вязкую робость, нарочно брал мясо прямо руками, иначе он был бы постоянно голоден. Замечая, что сидевшие рядом за столом высокие особы застывали в презрительной надменности, показывая, что ставят себя выше его варварских привычек, он нарочно смачно разгрызал куриную ножку, ковырял пальцем в зубах и, без передышки опрокидывая стакан за стаканом рейнское, зычно и утробно отрыгивал. Он ведь не напрашивался в гости, сами позвали, так пусть знают, что имеют дело с царем варваров, как давно и открыто злословили о нем в европейских столицах. Варвар так варвар, пусть судачат, сколько влезет, придут время и охота, он одолеет эту несложную науку, великого ума она не требует, а пока он жадно и азартно приобщался к другой науке — корабельной, по возможности своими руками и навыком познавая разные ремесла. Придет срок, и он отвадит навсегда от балтийского побережья Карла XII, прочно укрепится на море, уймет турок, повязав их договорами о мире на несколько лет... После Полтавы Европа прикусила язык, перестала насмешничать и уже с опасением оглядывалась на нежданно выросшую на Востоке
державу, с которой нужно было считаться, искать дружбы, слать послов, хотя раньше трудно было почитать Россию за страну, достойную внимания... Впрочем, снисходительное высокомерие Европы так и не исчезло, казалось, оно было у нее врожденным. Теперь-то Европа притаилась, может быть, ждала новой конфузии, хотя бы от тех же турок... Петр не верил Европе, как в свое время не поверил клятвам и слезам Анны Монс, когда уличил ее в измене. В кармане утонувшего саксонского посланника Кенигсена нечаянно обнаружили ее любовные записочки, которые тот берег настолько, что держал их при себе. Анна умоляла простить ей невинные шалости, этот женский каприз, ведь ей хотелось нравиться не только государю. Еле сдерживаясь, он вслушивался в ее жалкое бормотание, пересиливая желание плюнуть в ее хорошенькое, измятое несчастьем личико. Он велел отвезти ее в тюрьму, а позже даровал свободу, так и не поняв до конца природу ее измены. Она ведь догадывалась, что государь так привязался к ней, что вот-вот готов был сделать ее женой и посадить на царство рядом с собой... Неужто Анна Монс лишь притворялась в своих чувствах, только снисходила к нему?..
Так значит, та слепота и хмель, кружившие его голову в юности, и были тем, что люди нарекли любовью? Но тогда какое право имел на этот сладкий дурман какой-то безродный Глебов, познавший тело его бывшей жены Евдокии и нанесший ему, государю, великую обиду и оскорбление?
Простить этого он не мог, простить — означало допустить смех и тайную издевку над его именем. Судья Скорняков-Писарев, по его поручению отъехавший в Суздаль, приказал первым делом выпороть пятьдесят монахинь, которые знали о преступной связи и не донесли; иные из них, старые и немощные, умерли тут же под ударами. Подвергли пыткам и майора Глебова, он вынес и дыбу, и копчение на огне, и хождение по полу, утыканному острыми шипами-спицами, однако твердил одно — готов умереть за царицу, ни о чем не жалеет и ни в чем не раскаивается.
«Надо же так помешаться на бабе!»— презрительно сказал Петр и велел казнить майора медленной смертью. Глебова посадили на кол, надели на него шубу, меховые сапоги и шапку, чтобы не досаждал холод
и снег, он мучился, умирая больше суток — с трех часов пополудни до вечера следующего дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203