Он вел себя исправно, ходил на монашескую трапезу, но бес недолго дремал в нем, и он принялся совращать монахов хулою на царский двор, на монарха и на самого игумена. Не найдя и здесь однодумцев, Левин наконец прибился к Предтеченскому монастырю, тут его приняли в бельцы, дали имя Варлаам, определили к нему наставником старца Иону. Он открылся старцу в своих злодейских умыслах и, сам того не ожидая, нашел в Ионе такого же расколыцика, скрытого под монашеской рясой. Еретики сговорились бежать в дальнюю пустынь, чтобы там спасать молитвами и покаянием свои души, но и тут всему помешал совершиться тот же Левин. В воскресный день он отпросился у игумена в город, якобы для «подаяния по тюрьмам милостыни», но на уме у него было иное... Придя на пензенский базар, он пробрался к мясным рядам, где было погуще народу, влез на крышу одной лавки, снял с себя клобук, поднял его на клюку и дико и истошно стал выкрикивать — кто он такой, где служил, о чем наслышан: у нас де не царь царствует, а Антихрист, что в Москве по государеву указу скоро станут метить людей Антихристовой печатью, суть железными клеймами, привезенными из-за границы, что и в сырную неделю и в великий пост мясо будут приневоливать есть, а хлеб выдавать токмо тем, у кого проставлена та страшная печать. Бойтесь, мол, православные христиане, тех печатей, ибо наступает последнее время — Антихристово, бегите в пустыни и скиты, где вас не сыскать никакой царевой команде... Народ, слыша те речи, с испугу разбежался, однако на всем базаре нашелся один разумный человек, обыватель Федор Каменщиков, который не растерялся и побежал в земскую избу объявить о происшествии.
— Какие меры приняты противу тех, на кого указал монах?— спросил Петр.
— Предтеченский монастырь весь арестован,— без запинки отвечал Толстой, точно заранее знал, о чем будет первая мысль государя.— Игумена и старца Иону днями доставят... Все оговоренные, числом шестнадцать, помещены в клети...
— Поднимали ли на дыбу изветчика Каменщикова, что сказал «слово и дело государево»?
— Поднимали, ваше величество... Ни от чего не отрекся... Можно бы и не подвергать мукам того обывателя, дело и так ясное, сколь людей слышали те крамольные речи... Но порядка ради пришлось вздернуть... После виски он изрек, что пострадал за государя и не жалеет о том.
Петр и без начальника Тайной канцелярии ведал, какой заведен тут порядок — пытали попеременно того, кто доносил, и того, на кого падала вина, и все шло таким чередом — допрос — пытка, очная ставка — пытка, запирательство — пытка, сознание вины — снова пытка, чтобы можно было постепенно расширить круг злоумышленников. Иной раз сильно страдал и изветчик, если расколыцик попадался упрямый, сильный телом и духом, и напрочь отказывался в том, что нес хулу на государя. Тогда иные доносители бывали на виске до тех пор, пока у расколыцика не вырывали признание.
— Посадскому человеку, претерпевшему за монарха, определить в награду триста рублей,— сказал Петр и, помолчав, добавил:— И чтоб торговать ему беспошлинно своим товаром по его смерть.
— Изволение ваше отправлю в Торговую коллегию, ваше величество... А как дальше?
— Не спеши,— останавливая нетерпеливого начальника канцелярии, проговорил Петр.— Я хочу сам изведать кое-что...
Он давно не испытывал желания допросить преступника, целиком полагаясь на Толстого и Андрея Ивановича Ушакова, искусно ведших допросы, пытки, еще с той памятной поры, когда преступником предстал сам царевич и Петр своими ушами жаждал слышать подробности заговора, который, как ему казалось, хитро плели против него. Не добившись прямого признания Алексея, он глубоко взрыл дознание, выкорчевывая корни и корешки той скрытой ненависти, которую угадывал в людях, приверженных старине. Позже он изредка слушал расколыциков, темных мужиков, зло твердивших то, что им внушали в скитах или общинах, слушал и пытался понять, что у них шло от невежества, а что от упрямства и веры. Но ныне его захватило вдруг острое любопытство не к простому холопу и смерду, а к человеку, знавшему грамоту и бывшему близко ко двору. Со временем этот злоумышленник мог сделать
немалую карьеру, ведь он имел могучих покровителей — служил у фельдмаршала Шереметева, был начальником драгун, пробился к светлейшему, пользовался благосклонностью у блюстителя патриаршего престола Стефана Яворского... Тень, брошенная Левиным на митрополита, была неприятна Петру, он и так издавна недолюбливал Яворского, не питал к нему полного доверия — старик был достаточно своеволен, много лет назад произнес с амвона проповедь против фискалов, которых тогда учредил государь, и как о светлой надежде говорил о царевиче. Был в той проповеди и упрек и вызов, Петр, наверное, не должен был прощать митрополиту его дерзость, но он почел за благо не трогать Яворского, не хотел прослыть гонителем духовного пастыря и выказал свое неудовольствие лишь наедине: еще жива была в памяти жестокая смерть митрополита Филиппа, совершенная Грозным и сделавшая Филиппа святым, не забыта также распря между царем Алексеем Михайловичем и патриархом Никоном, взбаламутившая Русь. Она-то и породила пустые и мерзкие сорняки, которые приходилось ему теперь выпалывать...
— На что уповаешь, раб Божий?— взглянув на сидевшего перед ним смутьяна, кротко, словно через силу, спросил Петр.— Разве ты, монах, не ведаешь, что ожидает тебя? Называю тебя монахом, хотя ты в монастырь влез, как в нору, от страха, монашеского в тебе ничего не водилось никогда...
Левин чуть распрямился на скамье, поднял на царя замутненный взгляд, и в темных расщелинах его век с отблеском пламени от камина плеснулся сгусток ненависти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203