Стрелк
и забоялись Ц то ли что он подосланный убийца, то ли что организатор побе
га. Яковлев сломил их сопротивление, заговорив с военными, как с военными:
ничего не объяснил, а сказал, что существуют военные приказы, которые вып
олняют. Он и сам объяснить ничего им не может Ц сам получил приказ Ц и об
язан его выполнить, ни у кого не спрашивая объяснений. Как положено. На воз
ражение об их, стрелков, ответственности отреагировал, предложив выдели
ть ему делегатов от них для сопровождения в Екатеринбург, но с условием: т
е будут нести в дороге караульную службу. У него людей не хватает. Это пред
ложение и решило последние сомнения.
Возражал КобылинскиЙ: «Но как Алексей Николаевич, он же болен?» (Как раз не
задолго до того, у цесаревича в результате ушиба было тяжелое внутреннее
кровоизлияние, он лежал и все время звал мать.) Ц «Я говорил по прямому пр
оводу с ВЦИК. Приказано всю семью оставить, а бывшего государя перевезти.
Когда мы с вами пойдем к ним? Я думаю ехать завтра».
Кобылинский договорился об аудиенции.
Но на встречу с комиссаром пришла и царица. Яковлев объявил о завтрашнем
отъезде. Пайпс пишет: «Кобылинский утверждает, что царь ответил: «Я никуд
а не поеду», что на царя непохоже.» Верно. Но на самом деле он ответил: «Я ник
уда не поеду, потому что не могу оставить больного сына», а это соответств
ует его характеру Ц верность семье была принципом. Яковлев проявил свой
ственную ему гибкость: «Прошу этого не делать. Я должен исполнить приказ
ание. Если вы отказываетесь ехать, я должен или воспользоваться силой, ил
и отказаться от возложенного на меня поручения. Тогда могут прислать вме
сто меня другого, менее гуманного человека. Вы можете быть спокойны: за ва
шу жизнь я отвечаю головой. Если вы не хотите ехать один, можете ехать, с ке
м угодно. Завтра в четыре утра выезжаем.»
Описание последней тобольской ночи мы встречаем в двух не совпадающих м
ежду собой источниках: в показаниях следователю лиц, близких к семье Ром
ановых, и в воспоминаниях Яковлева.
Оказывается, царь и царица думали, что Николая везут… подписывать Брестс
кий мирный договор.
Легче всего улыбнуться, прочитав эту фантазию: ничто не могло быть дальш
е от реальности, чем попытка Ленина вернуть в какой бы то ни было форме мон
арха на авансцену истории. Но Ц мы получаем редкую возможность заглянут
ь во внешне невозмутимые, покорные воле судьбы души этих фаталистов. Их п
ослушание всему совершавшемуся вокруг было не следствием безразличия
к испытаниям, но глубоко религиозным восприятием революции как Божьего
Суда над своим помазанником.
«От Господа Бога вручена нам Власть Царская над народом нашим. Перед Его
престолом мы дадим ответ за судьбы Державы Российской» (из Манифеста от
3.V1I.1907). Но помазаннику, как всякому, дана была свобода воли на Земле, а как он е
е реализует Ц вот за это и несет ответ перед Вышним Престолом…
Свободной волей Николай, пошел на грех смертоубийства Ц на войну. Свобо
дной волей поставил победу высшей ценностью своей всероссийской власт
и. Когда генералы уверили его, что «из любви к Родине, ради ее целости, неза
висимости, ради достижения победы» (М. Алексеев) необходимо отречение от
престола, пошел на это. Господь завершил его жертву Ц Брестом.
«До Брестского мира государь верил в будущее благополучие России. После
же потерял, видимо, эту веру. В то время он в самых резких выражениях отзыв
ался о Керенском и Гучкове, считая их одними из главных виновников разва
ла русской армии. Обвиняя их, он говорил, что они дали возможность бессозн
ательно для самих себя разложить Россию» (П. Жильяр).
А вот рассказ Панкратова о реакции Николая на Октябрь:
«Ц Неужели Керенский не может остановить такое своеволие?
Ц По-видимому, не может.
Ц Как же так? Александр Федорович поставлен народом. Народ должен подчи
ниться… Ведь Керенский Ц любимец солдат, Ц желчно сказал бывший царь.

Ц И зачем разорять дворец? Зачем допускать грабежи и уничтожение богат
ств? Ц последние слова он произнес с дрожью в голосе. Лицо его побледнело
, в глазах сверкнуло негодование».
А ведь обычно внешнее поведение всех Романовых было как раз отмечено иск
лючительным самообладанием!
«Меня поражала незлобивость этих людей. Они ни на что не жаловались»
(В. Яковлев). А. Авдеев: «По виду царя никак нельзя было сказать, что он арест
ованный, так непринужденно весело он себя держал».
Комментарий советских авторов: «Идиотское безразличие к событиям» (П. Бы
ков); «напускное простодушие» (М. Касвинов).
Но под внешним спокойствием таилась, оказывается, надежда, что кто-то его
вновь призовет, что жизнь не кончена. И вот за ними прибыл в ссылку комисса
р, их увозят. Конечно, в Москву. Ни народ, ни державы не верят прочности мира
, пока он не подписан законным правительством страны. Отказ от подписани
я Брестского мира станет его последней политической демонстрацией на з
емле. Вот оно, исполнение мечты, Ц самопожертвование во имя России, досто
йный политика конец поприща. Лишь одно мучило семью: выдержит ли один, вед
ь на него наверняка будут давить карами для родных. Вдруг уступит!
Больше всех страдала несчастная царица. «Первый раз в жизни не знаю, как п
оступить», Ц сказала камер-даме, металась: остаться с больным сыном или
ехать в последнюю дорогу с мужем в Москву, чтобы дать ему силы, чтобы не со
вершил из-за них ту же ошибку, что с отречением. Наконец решилась: «Мы едем
с Машей».
Ц «Воля твоя», Ц ответил муж. Оклеветанная при жизни и после смерти жен
щина решилась на разлуку с единственным сыном ради спасения чести Росси
и, как она ее понимала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135