и практическая политика Столыпина, железной кистью обуздавшего пол
итическое насилие, а вместе с ним и погромную стихию. (Премьер руководств
овался правилом, что подданные государя делятся не по национально-религ
иозному признаку, а исключительно согласно лояльности стране и ее закон
ам.) Наконец, оправдание Бейлиса тоже примиряло еврейскую молодежь с Рос
сией.
Можно сослаться на мнение, например, украинского профессора Н. Полетики,
называвшего себя не просто историком, а «свидетелем истории»: он зафикси
ровал в памяти крупные пожертвования еврейских дельцов на оборону и Кра
сный Крест в 1914 году, выступления общепризнанных еврейских лидеров, депут
атов Государственной думы, в поддержку правительства Николая II и т д. Куда
важнее, однако, факт, замеченный им в среде тогдашних сверстников: еврейс
кая молодежь на Украине охотно шла в Действующую армию. Друзья юного Пол
етики объяснили: после победы их заслуги на фронте учтут и даруют равноп
равие.
Столыпинская линия вызвала доверие у поколения еврейской ассимилирова
нной публики, как раз у «малого народа». (И здесь я должен возразить Солжен
ицыну, считающему, что русское общество вложило пистолет в руки Богрова:
ведь этот террорист до покушения обратился во все подходящие подпольны
е партии с единственной просьбой: «взять на себя», формально одобрить «а
кт» после покушения Ц и не нашел никого. Даже эсеры и анархисты отказали
сь в 1911 году одобрить убийство Столыпина.)
Конечно, Полетика был юдофилом и либералом, но и другой киевлянин, депута
т Василий Шульгин, правый националист и «порядочный антисемит», как он с
ам себя определял, написал о поразившем его феномене: если еврейская мас
са во время японской войны была пораженческой и открыто радовалась кажд
ому неуспеху русской армии, то к 1914 году настроение ее полярно изменилось.
Шульгин определил его как «патриотическое». Он не выяснял причин, вряд л
и даже понимал их, но запомнил. И вину за то, что потом, в ходе войны, евреи за
няли позицию иную, возлагал на безумную политику властей, открывших, по е
го словам, «новый фронт», антиеврейский Ц в добавление к антигерманском
у.
Нужно, однако, внести в его рассуждения существенную поправку: не власте
й вообще, но того их слоя, того «яруса», который еще до этого вызвал самое в
ойну Ц и погубил Россию.
Организаторы мясоедовского процесса получили должности, чины (Бонч-Бру
евич стал начальником штаба фронта, Батюшина сделали генералом), но успо
каиваться на достигнутом не пожелали. Тем более, что военная ситуация не
позволяла. Казнь Мясоедова и последовавшее затем смещение Сухомлинова
почему-то не предотвратили новых германских побед. В 1915 году началось сам
ое мощное в ту войну наступление вермахта:
«Подползая, как огромный зверь, германская армия продвигала свои передо
вые части к русским окопам… Затем гигантский зверь подтягивал свой хвос
т Ц тяжелую артиллерию. Она занимала позиции, находившиеся вне досягаем
ости русской полевой артиллерии, и тяжелые орудия начинали осыпать русс
кие окопы градом снарядов, пока ничего не оставалось ни от окопов, ни от их
защитников. Затем зверь осторожно подтягивал лапы Ц пехотные части Ц
и занимал разрушенные позиции… Окончательно завладев ими, зверь опять п
одтягивал хвост, и тяжелые орудия методически разрушали следующую обор
онительную линию. Никакое препятствие не мешало немцам повторять этот п
рием наступления» (участник боев, генерал Н. Головин).
Русская армия отступила на сотни километров, и этот отход справедливо сч
итался ее большим успехом, достигнутым благодаря искусству генерала Ал
ексеева: удалось вырваться из вражеского кольца и сомкнуть фронт на новы
х рубежах. Но для объяснения такого отступления Ставке требо
вались тысячи новых «мясоедовых».
Начали с родственников и компаньонов полковника: посадили его еврейку-ж
ену и всех еврейских сослуживцев по пароходству. Уже первое письмо начал
ьника штаба Янушкевича о мясоедовском деле отдавало, по словам английск
ого историка Г. Каткова, «помимо болезненной шпиономании, садизмом и ант
исемитизмом». А вскоре по его инициативе и с благословения Николая Никол
аевича, «деспота, мистика и фаталиста» (определение того же Г. Каткова), по
всей линии трехтысяче-километрового фронта военные суды приступили к ф
абрикации еврее-шпионских дел.
Точно неизвестно, был ли процесс Мясоедова действительно рожден герман
ской спецслужбой, но последующие шпионские антиеврейские трибуналы яв
ились следствием сознательной германской операции. Политический отдел
генштаба создал «Комитет по освобождению народов России», выпустил лис
товку «Евреи России, вставайте, к оружию! Помогайте прогнать москалей из
Польши, Литвы, Белоруссии, Волыни, Подолии! Свобода грядет из Европы!» Неме
цким офицерам дали инструкцию возможно внимательней относиться к евре
ям, создавая выгодный контраст с русскими офицерами. (Десятилетия спустя
многие евреи отказывались бежать от гитлеровских армий: «Немцы Ц люди
цивилизованные, помним их с той войны. Хватит большевистской пропаганды!
»)
Теперь вам нетрудно понять, какие же реактивные указания после этого рас
сылала русская Ставка в соединения и части: генералы, без улик, по одному п
одозрению, повесившие родовитого дворянина-офицера и посадившие в креп
ость заслуженного генерала-министра, как они могли рекомендовать подчи
ненным обращаться с евреями прифронтовых областей, непривычно одетыми
и говорившими на языке врага (идиш воспринимался как вариант немецкого).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135