»
Ц воскликнул по этому поводу Бруцкус, но я, хотя не полководец, «тайну стр
атегии» разгадал: Сергеев был судьей местным, екатеринбургским, ордер ем
у подписали городской прокурор Остроумов и председатель горсуда Казем-
бек. Соколов же считался юристом из центра, и ордер на ведение дела подпис
ал ему сам Верховный правитель
России адмирал Колчак! Дело отныне числилось не местным, екатеринбургск
им, а государственного значения … Второе соколовское объясне
ние состояло в том, что Сергеев как член суда был прикован к Екатеринбург
у и не мог выезжать из города на места, связанные с расследованием. Бруцку
с съехидничал: «Члену суда в качестве следователя присваиваются все пра
ва следователя, и ничем ровно не прикован он к своему суду». Изучая дело, у
беждаешься в этом несомненно: одно из важнейших преимуществ Сергеева пе
ред Соколовым как раз в том и состояло, что судья успевал выезжать на мест
а событий (в Алапаевск, например), тогда как Соколов часто туда опаздывал
Ц и упускал при этом важнейшие следственные нити (конкретно об этом буд
ет сказано при анализе соответствующих эпизодов дела).
Подозрение в скрытом еврействе против человека по имени Иван Сергеев, к
тому же судьи царских времен, возникло у генерала и круга его единомышле
нников потому, что они были недовольны не только итогами его работы (это с
амо собой разумеется), но и ее, так сказать, способом, ее методологией. С ито
гами как раз они могли что-то сделать, на самом деле, увы, Сергеев после тог
о, как его подержали у генерала «на ковре», немного уступил, и в протоколах
появились, по Бруцкусу, «экскурсии в область национального духа». Но все-
таки Сергеева военные выгнали (в скобках: к большому ущербу для следстви
я, хотя бы потому, что Соколову после него требовалось немало времени для
вхождения в курс длившегося уже семь месяцев дела. У преемника же Сергее
ва на все про все оставалось лишь четыре с небольшим месяца: в июле 1919 г. Ека
теринбург попал в руки красных.).
И тут мы замечаем, что, помимо «керенского иудаизма», обвинял Дитерихс Се
ргеева еще в инертном ведении следствия. Не было у него, пишет генерал, уме
ния сбить неожиданным вопросом обвиняемого с его версии, ошеломить и, ка
к выражались позднее, «расколоть». Просто слушал судья показания и запис
ывал аккуратно, включая все ошибки допрашиваемого.
Как ни удивительно, я вынужден взять под защиту генерала. Доля правды в ин
вективах Дитерихса в адрес Сергеева имелась Ц и немалая доля.
Сергеев был воспитанником старой юридической школы и вел следствие, как
принято было в русском дореволюционном правосудии: собирал и сопоставл
ял факты, отсеивал лишнее и сомнительное, выявлял в них противоречия и сн
ова сопоставлял улики и показания. Между тем преступления, которые ему п
оручили расследовать, Ц екатеринбургское, пермское и алапаевское (все
случаи убийств Романовых на Урале) Ц оказались не просто трудными, но тр
удными специфически, ибо совершали их не рядовые уголовники, а тайная сп
ецслужба нового государства. Подозреваемые в преступлениях фигуранты
заранее предвидели возможный ход расследования и сочиняли для юристов
противной стороны нужную им легенду, например, «приговор Уральского Сов
ета». А Иван Сергеев не мог поверить, что, скажем, «Сообщение ЦИКа Советов»
, т е. президентского органа, предназначалось, в частности, именно для того
, чтобы его, юриста, дезориентировать в ходе следствия.
Наоборот, генерал Дитерихс, следователь Соколов, корреспондент Вилтон и
иже с ними убеждены были, что следствие проводится для единственной цели
: подтвердить фактами заранее ясную им концепцию тайного заговора, погуб
ившего Романовых. В деталях, правда, единомышленники расходились. Дитери
хс провидел мысленно германо-еврейский комплот, а Соколов Ц жидо-масон
ский.
Чтобы читатель, уловивший пробивающуюся невольно, сквозь внутренние за
преты, мою иронию, не заподозрил автора в проеврейской предвзятости, про
цитирую для объективности других историков, в принципе как раз благожел
ательно относящихся к лицам, сплотившимся тогда вокруг Дитерихса. Напри
мер, Н. Росс так оценивает сочинение Вилтона, бывшего не только корреспон
дентом, но и помощником Соколова (он ведал фоточастью на следствии):
«Книга содержит уникальные подробности, но ее, к сожалению, очень портят
назойливые антинемецкие и антиеврейские рассуждения автора.»
Про книгу самого Соколова сказано более обтекаемо:
« … труд его лишен строгого построения, и не всегда в нем достат
очно точно воспроизведены следственные документы (очень важное и верно
е замечание! Ц М. X.). Опущены в книге те документы, которые не подтверждают
его точку зрения на дело. Увлекшись своей концепцией, Соколов часто увод
ит читателей в зыбкую область широких и мало обоснованных предположени
й … » Ц тут историк цитирует одно из таких предположений след
ователя, сформулированное им, правда, не в книге, а в частном письме:
«Вопрос о жизни и смерти членов дома Романовых был, конечно, решен задолг
о (sic!) до смерти тех, кто погиб на территории России.»
А вот что сказано про труд Дитерихса:
« … сильно грешит бесконечными отступлениями от чисто юридич
еской стороны дела.»
(Имеются в виду теоретические размышления генерала о природе и целях гер
мано-еврейской нечистой силы.)
Р. Пайпс уделил данному аспекту подстрочное примечание:
«Когда благодаря усилиям специальной следственной комиссии, сформиров
анной адмиралом Колчаком, стали известны подробности екатеринбургской
трагедии, появилось неимоверное количество гнусной антисемитской лит
ературы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135