Там следователи опознали тела Гендриковой
и Шнейдер: одной выстрелили в спину, на другую пожалели пулю. Патологоана
томы установили, что она умерла от сильного удара в заднюю часть черепа т
упым орудием (видимо, прикладом винтовки). В опубликованном красными вла
стями списке убитых заложников Волков нашел фамилию своего коллеги, кам
ердинера великого князя Михаила, Ц Василия Челышева. Это была последня
я, четвертая жертва из круга Михаила Романова.
Почему-то здесь вспомнился Марк Касвинов… Извинительны ошибки или умол
чания, вызванные политическим давлением издателей-заказчиков, можно, та
к сказать, войти в положение подневольного историка Ц не каждому дано, н
е каждому нужно быть героем. Но не цензура же требовала от Касвинова писа
ть о вольготной жизни Михаила Романова и его людей в ссылке!
Я подумал об этом, когда в одной из сегодняшних публикаций Гелия Рябова п
рочитал, что в январе 1919 года были казнены в Петрограде четверо великих кн
язей «в ответ на убийство в Германии Карла Либкнехта и Розы Люксембург».
Понимаю, что он бездумно, автоматически повторил здесь официальную форм
улировку, адресованную одурманенным кровью массам («они наших, а мы зато
ихних»), но ведь это нисколько не лучше касвиновской «вольготной жизни»:
Рябов не может всерьез думать, что убийство членов российской династии я
влялось хотя бы зверской, палаческой, но все же реакцией Кремля в адрес пр
авивших тогда в Берлине социал-демократов, подавлявших восс
тание левых экстремистов.
Ленин ждал момента и дождался, когда в потоке всемирных откликов на убий
ство вождей «Союза Спартака» затерялось короткое сообщение из Петрогр
ада об убийстве четверых великих князей. Что, мол, поделаешь, время такое г
розное!
Четверых великих князей расстреляли утром 30 января 1919 года во внутреннем
дворе Трубецкого бастиона Петропавловской крепости, у стены известной
«баньки».
Самым знаменитым среди них был великий князь Николай Михайлович, прозва
нный в семье «Николаем-Эгалитэ» за республиканские убеждения, генерал-
от-инфаитерии и историк, прекрасный знаток русских архивохранилищ. «Чел
овек строптивого характера», «ядовитый скептик», как говорили о нем в се
мье, он многажды, особенно в последние месяцы царствования, предупреждал
царственного брата об опасностях пути, по которому тот ведет Россию и Ро
мановых. Судьбу свою историк предвидел: «Висельники мы!» Ц не раз говори
л в тюрьме.
Князь Петр Долгорукий, впоследствии погибший в тюрьме ГПУ, воспроизвел р
ассказы современников о гибели воина и ученого: «Великий князь Николай М
ихайлович… в предварилке все время шутил и подбадривал других заключен
ных. Когда его вывели на расстрел, он отказался от завязывания глаз, скрес
тил руки, поднял голову и так вызывающе глядел солдатам в глаза, что смути
л многих, и не все стреляли.»
Рядом с 60-летним историком стоял его младший брат Георгий (средний, генер
ал-инспектор артиллерии Сергей был, как читатели помнят, убит пулей под А
лапаевском). О нем я почти ничего не знаю, кроме того, что этот профессиона
л-офицер был знаменитым коллекционером: собрание монет Государственно
го Эрмитажа в значительной мере создано его усилиями. Оно Ц и память о ве
ликом князе Георгии.
Вместе с Михайловичами у стены поставили еще одного Константиновича, Ц
Дмитрия, 59-илетнего командира кавалерийского корпуса, и его ровесника, к
омандира кавалерийской бригады Павла Александровича, тяжело в это врем
я болевшего, взятого в тюрьму из больничной постели. (Именно его сын от мор
ганатического брака, князь-поэт Владимир Палей, был убит в Нижне-Синячих
инской шахте под Алапаевском.)
Всех расстрелянных в этот день похоронили в неизвестном месте на Заячье
м острове.
Примерно в те же дни в Ташкенте расстреляли еще одного Константиновича
Ц великого князя Николая.
Всего на протяжении семи месяцев было убито 19 членов династии, царствова
вшей 305 лет.
Еще скажем доброе слово о Соколове: он был все-таки из лучших в своей комп
ании. Например, защищал память своего свидетеля, полковника Е. Кобылинск
ого, которого монархисты склонным были презирать как человека, назначен
ного Керенским. Соколов напомнил: хотя Кобылинский был инвалидом войны,
страдавшим нефритом после контузии и потому освобожденным от службы в Д
ействующей армии, но, узнав о гибели своих подопечных, вступил доброволь
цем в Сибирскую армию и пал в бою. Так что не стоило эмигрантам посмертно е
го упрекать за назначение от Временного правительства (приказ о назначе
нии был подписан генералом Лавром Корниловым).
Но Соколов, оказывается, ошибся даже в этом случае. Кобылинский не погиб, а
был взят красными в плен. Как сообщает Касвинов, его расстреляли томские
гепеушники в 1927 году. В честь, видимо, 10-й годовщины Октября: еще через 10 лет р
асстреливали тех, кто сумел победить его в открытом бою.

Глава 36
ЕСЛИ БЫ СУД…

В начале книги я сознательно прервал на полуслове разговор с солагерник
ом Владимиром Осиповым, которому в ответ на рассуждение о достоинствах м
онархии («если бы не случайности рождения») возразил: «Но тут была именно
случайность».
О каких «ошибках, больших и страшных,» Николая II говорил отдававший ему до
лжное Черчилль?
Роковая «случайность рождения» последнего монарха таилась в синтезе в
его личности двух качеств. Каждое по отдельности в моих глазах является
достоинством» но, соединившись в правителе империи, они стали гремучей с
месью, что привела его (и руководимую им страну) к трагедии Ипатьевского д
ома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135