В
Кремле екатеринбургский план, предложенный Голощекиным, приняли, но не п
редоставили Уралсовету автономии при его выполнении: решение оставили
за собой.)
Когда Голошекин распорядился привести приказ в исполнение, он действов
ал не от своего или Уралсовета имени, а в качестве связника Перми, т е. факт
ически Кремля и Лубянки.
Таким образом, он играл в екатеринбургской головке роль своеобразного м
инистра иностранных дел Урала.
Ильич не любил функционеров, лезших к нему с подозрительными инициатива
ми, и Голощекин потом заплатил нужную цену за свою хлопотливость. Пока кр
утые исполнители вроде Белобородова, Сыромолотова, Юровского и других в
змывали вверх, он после расстрела спускался в политическое ущелье: его о
тправили в Туркестан, оттуда Ц председателем совета в… Кострому. Только
после ухода с исторической сцены «друзей» Ц Ленина, Свердлова и Зиновь
ева и окончательного утверждения нового хозяина Ц Сталина Ц заново вз
летела дугой политическая карьера товарища Филиппа.
Но как все-таки смог он выполнить задачу уральцев Ц добиться отмены лен
инского плана побега, отрепетированного на великом князе Михаиле, и заме
нить его приговором Уралсовета?
Кремлевскими лидерами руководила не зоологическая жажда убийства во ч
то бы то ни стало. Ленин, например, насколько можно судить по воспоминания
м, был не жестоким садистом, а человеком, поразительно равнодушным к людс
ким страданиям. Убийство для него являлось вопросом политической целес
ообразности, как, например, для шахматиста жертва своей или снятие враже
ской пешки. С этой точки зрения, убийство Романовых являлось для политик
и большевиков полезным делом. В условиях мирного развития страны партия
, имевшая в конце 1917 года поддержку примерно четверти избирателей (в Учред
ительное собрание), через полгода стала стремительно терять опору в масс
ах. Заключив мир («Декрет о мире») и объявив о национализации земли с перед
ачей ее крестьянам («Декрет о земле»), эти левые экстремисты выполнили в г
лазах населения ту общественную задачу, для которой их призвали избират
ели, а дальше… Кто будет следующий в очереди на власть в России?
Но Ленин-то осознавал себя великой исторической фигурой, призванной пер
есоздать не одну Россию Ц все человечество. Если условия мирного развит
ия страны грозили ему потерей власти, у него оставался единственный выхо
д в жизни: начать войну.
А для этого требовался такой повод, чтобы противник встал на дыбы и полез
на заготовленную против него рогатину чрезвычайного военного положени
я.
Другая цель: отрезать своим путь для компромисса, к которому проявили не
ожиданную склонность даже такие признанные ветераны, как Зиновьев, Каме
нев, Рыков, Ногин. Вспомните признание Троцкого: «Казнь царской семьи нуж
на была не только для того, чтобы запугать, ужаснуть, лишить надежды врага
, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что отступлен
ия нет, что впереди полная победа или полная гибель».
После цареубийства любой большевик в случае поражения в гражданской во
йне мог рассчитывать в лучшем случае на виселицу на центральной площади
города, в худшем Ц на сук березы.
Инсценировка белого похищения снимала ответственность с хозяев Кремля
и обеспечивала им, в отличие от местных товарищей, возможность при нужде
уехать в Женеву или Лондон. Но зато оно же лишало казнь вышеуказанного см
ысла Ц запугивания собственных кадров. Более того, в среде белых возрож
далась надежда. Например, «в Перми было распространено мнение, что велик
ий князь Михаил Александрович был увезен с целью его спасения. Помощник
управляющего Пермской губернии Михаил Васильевич Кукаретин говорил мн
е, что в Перми существовала организация, имевшая целью спасти Михаила Ал
ександровича, и высказывал убеждение, что он действительно спасен» (пока
зания прокурора И. Шамарина).
Исчезновение Николая II во время побега как раз и могло дать монархистам т
о, что Ленин назвал «живым знаменем».
Предложение уральцев записать всю ответственность на их, местный, счет д
авало вождю приемлемое политическое решение. С одной стороны, ответстве
нность возлагалась на большевиков, то есть своих запугивали-таки невозм
ожностью любого отступления. С другой, непосредственными виновниками о
бъявлялись все же местные товарищи, что обеспечивало запасной выход вож
дям в случае поражения Ц Ильичу и тем, кого он возьмет с собой. «Ленин был
все-таки очень осторожный человек», Ц охарактеризовала его личная сек
ретарша Марина Володичева.
Но в процессе кремлевских переговоров Голощекина выявились специфичес
кие трудности для исполнения нового плана.
«Чувство лодыря, соблазн легкого труда и небывалая по тем временам его о
плата привели в дом Ипатьева пьяного слесаря от локомобиля и его пьяную
ватагу. По своему круглому невежеству эти распропагандированные отбро
сы из среды русского народа, вероятно, сами себя считали крупными фигура
ми в доме Ипатьева, Ц написал об авдеевцах следователь Соколов. Ц Это б
ыло не так. Они не сами пришли сюда. Их сюда посадили, а затем в нужную минут
у выгнали».
Беда Соколова как автора заключается в том, что даже когда он прав Ц а пра
в он нередко, ненависть действительно позволяет ему прозревать скрытые
ходы коварного противника Ц то не умеет свои умозаключения толково объ
яснить. Например, он прав, говоря, что «авдеевцев» туда посадили, а потом в
нужную минуту выгнали, но что это была за нужная минута?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135