Теперь все знали, что война, даже победная,
не несет ничего, кроме разорения, страданий и смерти.» (То же относится к В
еликобритаии, отсюда восторги ее граждан после возвращения Невилля Чем
берлена из Мюнхена.)
А Россия? Николай II лично не любил кровопролития: он был инициатором перво
го в мировой истории международного соглашения об ограничении вооруже
ний (Гаагской конвенции). Когда летом 1914 года Вильгельм II решал в своем каби
нете Ц быть или не быть войне, то, смутно чувствуя, чем может обернуться д
ля его страны «превышение пределов возможного в государственной экспа
нсионистской политике» (какой лексикон!), он надеялся выиграть партию бе
з выстрела, используя умеренность кузена, «мирного и сдержанного импера
тора Николая». Лишь бы тот не подвергся влиянию своего посла в Париже Изв
ольского и президента Франции Пуанкарэ, считавшихся поджигателями вой
ны.
Увы, Вильгельм неправильно понимал характер своего кузена.
«Преодолевая сопротивление в своем ближайшем окружении, в сложной межд
ународной обстановке, Николай II на рубеже XX века был главным носителем ид
еи имперского величия России», Ц писал официальный его биограф Сергей
Ольденбург. В переводе на житейский язык это означало: вопреки личной ск
лонности к миру, повинуясь воспитанной в нем все теми же педагогами и свя
щенниками «идеологии», царь ввергнул Россию в две войны Ц японскую и ге
рманскую.
Второе, что следует из цитаты: даже в его правительстве никто, кроме неско
льких авантюристов, этих войн не желал. Тем более не нужны они были русско
му народу.
Если судить о жизни нации по ее выражению в культуре, где богатство народ
ного духа находит единственно общезначимое выражение, нельзя не видеть,
что именно к началу XX века русские становились нацией с оригинальными ст
ремлениями и идеалами. Богатая, освобождающая себя жизнь творилась в это
й стране, невзирая на преграды, на социальные формы, на тяжкую историческ
ую традицию. В центре русской культуры стояли проблемы субъективные, чел
овеческие, она в это время впервые в истории етала оказывать влияние на в
есь мировой дух Ц Толстым и Чеховым, Горьким и Чайковским. Мусоргским и К
андинским. Апофеоз русской культуры был феноменом, охватившим все облас
ти художественной, философской, научной жизни. Завоевание Кореи или Конс
тантинополя не входили в духовные заботы молодого народа (чего нельзя, у
вы, сказать о его государе).
Внешне это подспудное стремление к жизненно необходимому миру реализо
вывалось в том, что все подлинно выдающиеся министры царя неизменно выст
упали против войн:
«Война с Японией была бы для нас великим бедствием» (Витте, накануне отст
авки в 1903 году); «Война с Германией кончится катастрофой для династии» (его
преемник на посту министра финансов, потом и премьер, Коковцов Ц накану
не отставки в 1913 году); «Всеобщая европейская война смертельно опасна и дл
я Германии, и для России, независимо от того, кто ее выиграет … В
случае поражения социальная революция в крайней форме неизбежна» (П. Дур
ново, министр внутренних дел 1905Ц 1906 гг.).
Но если никто не был жизненно заинтересован в войне (сербы, маленький нар
од, создавший в результате победы обширное Югославское королевство, пот
еряли убитыми только на полях боев почти 700 тысяч мужчин, цвет нации), то по
чьей же воле (вине) началась эта безумная бойня (у одних только армян в ход
е депортации турки и курды вырезали свыше миллиона жертв)?
Полная, казалось, бессмысленность жуткого истребления людей, решенного
по воле вроде бы добропорядочных монархов и президентов (ни Вильгельм, н
и Франц-Иосиф, ни Николай, ни Ллойд Джордж извергами не были), она-то и выну
ждала историков и идеологов искать тайну возникновения войны в интрига
х невидимых, иррационально-подземных…
Непоправимые ошибки «органически ориентированных» партий и правителе
й вдохнули после войны новую жизнь в два старых, давно существовавших на
периферии европейского сознания мифа.
В левый, марксистский миф Ц о коварных капиталистических акулах, ради м
аксимальных прибылей толкавших подкупленных ими политиков на империал
истическую войну.
В правый, «национальный» миф Ц о сионских мудрецах-евреях, замысливших
преступление, чтобы «Израиль стал королем» в Европе.
Внешне оба мифа имели убедительное обоснование в глазах самых широких к
ругов Ц потому хотя бы, что только капиталисты и евреи казались выиграв
шими от итогов войны. Ведь принято «искать того, кому выгодно преступлен
ие».
Капиталисты, как бывает всегда в годину больших государственных расход
ов, положили немалую их толику в свои сейфы, а евреи, бывшие до войны дискр
иминируемым или, во всяком случае, маргинальным этносом, после поражения
империй выдвинулись на первый план в европейской общественной жизни.
Еврей стал самым авторитетным министром германского правительства (Ва
льтер фон Ратенау), евреи возглавили правительства революционой Бавари
и (Эйснер, Левинэ), еврей фактически управлял революционной Венгрией (Бел
а Кун), наконец, после войны еврей-социалист возглавил правительство сам
ой влиятельной державы тогдашнего европейского континента, Франции (Ле
он Блюм). Как же не поверить, что именно они и организовали войну, ведь повс
юду власть захватили (про Россию Ц что уж говорить!).
… Я задумался об этом, читая книгу несомненно честного и умног
о человека, американца Генри Форда. Он в те же годы размышлял о причинах не
ожиданного возвышения еврейства в XX веке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135