Княжны пошли к себе, когда они проходили мимо комнаты бра
та, я слышал, как они всхлипывали» (Пьер Жильяр исполнял в это время обязан
ности воспитателя наследника).
Ровно в 4 утра Яковлев попрощался с царскосельскими стрелками. «Очевидно
, Керенский произвел специальный подбор этих статных, сильных красавцев
, большинство с открытыми, чистыми русскими лицами», Ц вспоминал он. Ехат
ь предстояло свыше 200 верст. «Холодно, серо и ветрено, Ц записала в тот ден
ь в дневник Александра Федоровна. Ц Дорога кошмарная, земля замерзшая, г
рязь, снег, вода доходит лошадям до пояса, тряска жуткая, всю ломит… Перено
чевали в доме, который раньше был магазином, спали по три человека в комна
те. Мария (великая княжна, поехавшая с родителями Ц М. X.) на полу на матрасе
». Через Иртыш ехали по пояс в воде, через Тобол лошади не могли уже идти, лю
ди перебирались пешком по залитому водой настилу, через Туру по кладке ш
ли вброд.
Ямщик Севастьянов потом рассказывал: «Царь все гутарил с Яковлевым, да с
порил, да про политику, и про все такое прочее, наседал на него прямо страс
ть как, прямо-таки прижимал на лопатки.»
Яковлев об этом почему-то не пишет … Зато в его мемуарах есть э
пизод, совсем не отраженный на страницах следственного дела: «Не доезжая
нескольких станций до Иевлево, мы встретили Петра Гузакова. Его тройка б
ыла вся в пене, с ним находился какой-то незнакомый мне красноармеец… Он с
ообщил мне тревожные вести, полученные от перебежчика из отряда Гусяцко
го. Нам в пути угрожала большая опасность. Гузаков… предложил мне расспр
осить Неволина (видимо, фамилия перебежчика? Ц М. X.). Мы с Гузаковым стали о
бсуждать дальнейший план действий: с момента прибытия в Тюмень мы будем
в полной безопасности, подъезд к Екатеринбургу тоже сумеем обезопасить.
Самое серьезное Ц добраться до Тюмени…
Ц Обрати внимание на Авдеева, Ц предупредил Гузаков. Ц Имей в виду, он и
грает двойную роль… Ведет какие-то переговоры с друзьями Заславского.
Ц …Уверен, что он по своей трусливости никакого вреда, кроме мелкой пако
сти, мне не сделает. Пусть болтается.
В Иевлево мы приехали поздно вечером. Гузаков окружил арестованных трой
ным кольцом. Несколько красноармейцев с ручными гранатами находились н
ачеку. Гузаков, Касьян, Зенцов и я дежурили беспрерывно, Ночь прошла споко
йно».
После прочтения многозначительного, с явными умолчаниями рассказа Яко
влева мне вспомнились свидетельские показания в деле, вначале казавшие
ся ложными, как, наверно, всем, кто читал их в деле до меня, Ц все, рассказан
ное судье Сергееву бывшим уральским комиссаром здравоохранения Ц вра
чом Саковичем.


* * *

Мне кажется, генерал Дитерихс мечтал сделаться литератором.
Во всяком случае, получив материал для великолепного документального с
южета, восемь томов дела о цареубийстве, он понял, что настал миг вожделен
ный для исполнения интеллектуальных мечтаний дальневосточного Воевод
ы. И начал повествование беллетризованной сценкой: белые освободители в
ступают в изнасилованный комиссарами Екатеринбург, все радуются, а двое
обывателей не радуются… Ждут возмездия за преступления: красноармеец М
ихаил Летемин и врач Николай Сакович. Этакая художественная проза в пред
ставлении генерала!
Хотя читателю сразу приходит в голову: но почему же эти преступники не уе
хали из города? Товарищи Летемина по караулу в ДОНе все уехали, а он нет; вс
е коллеги Саковича по Уральскому совету эвакуировались, а он остался. Чт
обы поджидать неминуемого белого возмездия?
Николай Арсеньевич Сакович, 34-х лет, врач, офицер, человек правых убеждени
й (по некоторым сведениям, до революции Ц член «Союза русского народа»), л
юбитель женщин и вина, первым в дивизионе запевавший в компании «Боже, Ца
ря храни» (показания его командира), в декабре 1917 года вступил в правительс
твенную тогда партию левых эсеров. И сразу как профессионал-медик сдела
л политическую карьеру: стал областным комиссаром здравоохранения. Сти
ль работы новых товарищей ему не понравился, и когда врач узнал, что к Екат
еринбургу подступают войска Учредительного собрания, охотно остался и
х дожидаться, полагая, что самый страшный его грех при прошлом режиме Ц н
еохотное оформление справок, освобождавших «буржуев» от окопных работ.
Судя по протоколу, оскорбился, когда бравые офицеры при аресте польстили
сь на его деньги.
Так вот, член Уралоблисполкома (по должности) врач Сакович показал следо
вателю, что никакого обсуждения вопроса о цареубийстве в июле 1918 года в Ек
атеринбурге вообще не было. Красочно описанные в СССР эпизод
ы («с утра 12 июля 1918 года заседает в здании Волжско-Камского банка исполком
Уральского совета… Заседание проходит напряженно. Выступления ораторо
в полны страсти. Реплики резки, подчас неистовы: решается судьба бывшего
царя… Уже далеко за полдень Белобородов встал и объявил голосование. Исп
олком единогласно утверждает приговор») Ц все это, если верить Саковичу
, оказалось на поверку исторической беллетристикой, возбужденной у авто
ров чтением французских сочинений о заседаниях Конвента.
Саковичу в 1918Ц 1919 годах никто не поверил, его показания казались самоочеви
дно ложными Ц чтобы выгородить самого себя от обвинения в соучастии. Но
в свете сегодняшней исторической информации думается, что он говорил пр
авду.
Врач ведь не отрицал: обсуждение цареубийства в Уралсовете происходило
Ц причем в его присутствии. Он только уверял следователей, что было это н
е в июле, когда царя убили, а в апреле, когда его только еще везли в Екатерин
бург:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135