ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Казалось, не год войны, а долгая жизнь связывала их всех.
Но и сейчас, как и в самые первые дни боев, мысль напряженно работала, искала ответа все на один и тот же вопрос — когда же кончится отступление, когда наступит перелом в ходе войны?
И сейчас тревога стучала в сердце, и хотя по-прежнему грозной, тяжелой была обстановка, сердца командиров и бойцов не знали теперь сомнений.
— Колы мы его с Дону отгоним,— сказал Бурденко,— взорвется немцы! Цими днями бачу: вси закончили рыть окопы, а один боец, фамилия его Веселый, все копает да копает. Силенок, наверное, мало, думаю. Подошел — ни, хлопец крепкий, як железо. Окоп выкопал глубоченный. Что ты делаешь, спрашиваю: воды тоби треба, колодец копаешь, чи що? А он, положив лопату возле окопа, каже: «Скильки мы копали да назад оглядалися! Глубоко, каже, копаю, щоб он або стал окопом победы, або могилою!» Сердце у меня перевернулось. Кто знает, може и у него, як у меня, родные под нимцем остались. Спрашиваю у него: откуда ты? А он из Новосибирска! Надоело хлопцу отступать от самого Белостока!
Бурденко замолк, жадно затянулся махоркой. Потом он достал с самодельной полочки коптилку, стал зажигать ее. Аршакян оглядел усатое, с огрубевшей кожей лицо Малышева. На ремне у него висели «лимонки». На земляном выступе, служившем полочкой, лежали книги и журналы, пачка газет.
— Больше не жалуетесь на отсутствие книг? — спросил Аршакян.
— Нет, теперь порядок — из клуба приносят,— ответил Малышев.— Если читать некогда, то хоть в руках ее подержишь, хоть этим душу отведешь.
Малышев взял книжку в сером переплете, приблизил ее к коптилке и начал перелистывать.
— Вот послушайте! Нашел слова Андрея Неходы, героя Горького. «Я знаю — придет время, когда люди станут любоваться друг другом, когда каждый будет как звезда перед другим! Будут ходить по земле люди вольные, великие свободой своей, все пойдут с открытыми сердцами, сердце каждого очистится от зависти, и беззлобны станут все. Тогда не жизнь будет, а — служение человеку, образ его вознесется высоко; для свободных — все высоты достигаемы!..»
Комбат закрыл книгу.
— Вы думаете, я впервые натолкнулся на эти слова? Нет. До войны я на лекциях приводил эти слова, они мне и тогда очень нравились, но так не проникали в душу, как сегодня, вот в этом блиндаже. Ведь и мы шли к осуществлению этой горьковской мечты.
Аршакян улыбнулся.
— И сейчас идем! Малышев покачал головой.
— Сейчас мы людей уничтожаем.
— Дороги истории не ровные и не прямые, как строчки книг,— сказал Аршакян.— Есть зигзаги, крутые подъемы, спуски. Война за свободу человека идет тысячелетия и, как видите, еще не закончилась.
Вскоре стали приходить вызванные на совещание ротные парторги. Первым в землянку вошел Арсен Тоноян. Некоторых из пришедших на совещание Аршакян не знал. Сколько за месяц появилось новых людей в полках! Тигран спросил высокого старшего лейтенанта, откуда тот родом, участвовал ли он уже в войне. Оказалось, что лейтенант родом из Саратова, прибыл в полк после излечения третьей раны.
— Значит, вы земляк командиру полка? Не знали его по мирному времени?
Старший лейтенант поднял брови.
— Саратов большой город, товарищ батальонный комиссар. Теперь о нем не скажешь: «В глушь, в Саратов...» Я не знал подполковника.
Другой человек, заинтересовавший Аршакяна, оказался армянином из Еревана. Он в войне не участвовал, работал в республиканской прокуратуре.
— Хорошо себя чувствуете, не страшно? — спросил его Тигран.
Лейтенант смущенно молчал. Это молчание было равносильно признанию.
Аршакян дружески улыбнулся.
— Парторг вашей роты товарищ Тоноян. Рядом с ним у вас страх пройдет.
Работник прокуратуры еще больше смутился.
— Это всегда так,— добавил Аршакян,— перед боем страшнее, чем в бою. Люди ведь не рождаются героями, а становятся ими.
Совещание началось. Аршакян заговорил о новом этапе войны. Это не был доклад, это была искренняя беседа с близкими людьми; он говорил о тяжелой действительности, о ждущих впереди трудностях. Обращаясь к новичкам, рассказывал он о прошлой боевой жизни дивизии и полка, о накопленном боевом опыте, о людях, героически погибших в боях.
Держа толстыми пальцами карандаш, Тоноян делал пометки у себя в тетрадке.
Тщедушный сержант, сидевший в углу, все время кивал в такт словам Аршакяна, как будто батальонный комиссар выражал не свои, а его мысли.
Тяжелое положение в Сталинграде, очень тяжелое! Враг не сумел войти в Сталинград с ходу через главные ворота; он теперь попытается войти в город боковым ходом. Один из таких боковых ходов — Клетское направление. Противник попробует прорваться отсюда, чтобы с севера зайти в тыл нашей сталинградской армии. Значит, и мы сражаемся за Сталинград, значит, и мы сталинградцы. Это должен знать каждый боец. Слушатели — и ветераны и новички — с одинаковым напряжением следили за словами Аршакяна.
— Тяжелое, нелегкое положение у нашей страны. Что же сейчас требуется от каждого армейского политработника, от каждого коммуниста, находящегося в войсках?
Аршакян задавал вопрос и отвечал на него неторопливыми, ясными словами:
— Боец, который сейчас подает заявление о приеме в партию,—- быть может, завтрашний герой, мы должны помогать ему сегодня, а чтобы помочь ему, мы должны его хорошо знать.
А за стенами блиндажа рокотали пулеметные очереди, то вспыхивала, то стихала артиллерийская перестрелка.
XXI
Совещание окончилось.
Аршакян, майор Малышев и Бурденко вышли из блиндажа, смотрели на Дон. Немцы пускали осветительные ракеты, и вода поблескивала, как серебро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251
Но и сейчас, как и в самые первые дни боев, мысль напряженно работала, искала ответа все на один и тот же вопрос — когда же кончится отступление, когда наступит перелом в ходе войны?
И сейчас тревога стучала в сердце, и хотя по-прежнему грозной, тяжелой была обстановка, сердца командиров и бойцов не знали теперь сомнений.
— Колы мы его с Дону отгоним,— сказал Бурденко,— взорвется немцы! Цими днями бачу: вси закончили рыть окопы, а один боец, фамилия его Веселый, все копает да копает. Силенок, наверное, мало, думаю. Подошел — ни, хлопец крепкий, як железо. Окоп выкопал глубоченный. Что ты делаешь, спрашиваю: воды тоби треба, колодец копаешь, чи що? А он, положив лопату возле окопа, каже: «Скильки мы копали да назад оглядалися! Глубоко, каже, копаю, щоб он або стал окопом победы, або могилою!» Сердце у меня перевернулось. Кто знает, може и у него, як у меня, родные под нимцем остались. Спрашиваю у него: откуда ты? А он из Новосибирска! Надоело хлопцу отступать от самого Белостока!
Бурденко замолк, жадно затянулся махоркой. Потом он достал с самодельной полочки коптилку, стал зажигать ее. Аршакян оглядел усатое, с огрубевшей кожей лицо Малышева. На ремне у него висели «лимонки». На земляном выступе, служившем полочкой, лежали книги и журналы, пачка газет.
— Больше не жалуетесь на отсутствие книг? — спросил Аршакян.
— Нет, теперь порядок — из клуба приносят,— ответил Малышев.— Если читать некогда, то хоть в руках ее подержишь, хоть этим душу отведешь.
Малышев взял книжку в сером переплете, приблизил ее к коптилке и начал перелистывать.
— Вот послушайте! Нашел слова Андрея Неходы, героя Горького. «Я знаю — придет время, когда люди станут любоваться друг другом, когда каждый будет как звезда перед другим! Будут ходить по земле люди вольные, великие свободой своей, все пойдут с открытыми сердцами, сердце каждого очистится от зависти, и беззлобны станут все. Тогда не жизнь будет, а — служение человеку, образ его вознесется высоко; для свободных — все высоты достигаемы!..»
Комбат закрыл книгу.
— Вы думаете, я впервые натолкнулся на эти слова? Нет. До войны я на лекциях приводил эти слова, они мне и тогда очень нравились, но так не проникали в душу, как сегодня, вот в этом блиндаже. Ведь и мы шли к осуществлению этой горьковской мечты.
Аршакян улыбнулся.
— И сейчас идем! Малышев покачал головой.
— Сейчас мы людей уничтожаем.
— Дороги истории не ровные и не прямые, как строчки книг,— сказал Аршакян.— Есть зигзаги, крутые подъемы, спуски. Война за свободу человека идет тысячелетия и, как видите, еще не закончилась.
Вскоре стали приходить вызванные на совещание ротные парторги. Первым в землянку вошел Арсен Тоноян. Некоторых из пришедших на совещание Аршакян не знал. Сколько за месяц появилось новых людей в полках! Тигран спросил высокого старшего лейтенанта, откуда тот родом, участвовал ли он уже в войне. Оказалось, что лейтенант родом из Саратова, прибыл в полк после излечения третьей раны.
— Значит, вы земляк командиру полка? Не знали его по мирному времени?
Старший лейтенант поднял брови.
— Саратов большой город, товарищ батальонный комиссар. Теперь о нем не скажешь: «В глушь, в Саратов...» Я не знал подполковника.
Другой человек, заинтересовавший Аршакяна, оказался армянином из Еревана. Он в войне не участвовал, работал в республиканской прокуратуре.
— Хорошо себя чувствуете, не страшно? — спросил его Тигран.
Лейтенант смущенно молчал. Это молчание было равносильно признанию.
Аршакян дружески улыбнулся.
— Парторг вашей роты товарищ Тоноян. Рядом с ним у вас страх пройдет.
Работник прокуратуры еще больше смутился.
— Это всегда так,— добавил Аршакян,— перед боем страшнее, чем в бою. Люди ведь не рождаются героями, а становятся ими.
Совещание началось. Аршакян заговорил о новом этапе войны. Это не был доклад, это была искренняя беседа с близкими людьми; он говорил о тяжелой действительности, о ждущих впереди трудностях. Обращаясь к новичкам, рассказывал он о прошлой боевой жизни дивизии и полка, о накопленном боевом опыте, о людях, героически погибших в боях.
Держа толстыми пальцами карандаш, Тоноян делал пометки у себя в тетрадке.
Тщедушный сержант, сидевший в углу, все время кивал в такт словам Аршакяна, как будто батальонный комиссар выражал не свои, а его мысли.
Тяжелое положение в Сталинграде, очень тяжелое! Враг не сумел войти в Сталинград с ходу через главные ворота; он теперь попытается войти в город боковым ходом. Один из таких боковых ходов — Клетское направление. Противник попробует прорваться отсюда, чтобы с севера зайти в тыл нашей сталинградской армии. Значит, и мы сражаемся за Сталинград, значит, и мы сталинградцы. Это должен знать каждый боец. Слушатели — и ветераны и новички — с одинаковым напряжением следили за словами Аршакяна.
— Тяжелое, нелегкое положение у нашей страны. Что же сейчас требуется от каждого армейского политработника, от каждого коммуниста, находящегося в войсках?
Аршакян задавал вопрос и отвечал на него неторопливыми, ясными словами:
— Боец, который сейчас подает заявление о приеме в партию,—- быть может, завтрашний герой, мы должны помогать ему сегодня, а чтобы помочь ему, мы должны его хорошо знать.
А за стенами блиндажа рокотали пулеметные очереди, то вспыхивала, то стихала артиллерийская перестрелка.
XXI
Совещание окончилось.
Аршакян, майор Малышев и Бурденко вышли из блиндажа, смотрели на Дон. Немцы пускали осветительные ракеты, и вода поблескивала, как серебро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251