ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Не поминайте меня лихом.
— А кто заменит Владимира Михайловича? — деловитым тоном службиста спросил Федосов.
— Подполковник Козаков,— ответил генерал.
— Это хорошо,— вмешался Аршакян,— я сегодня как раз подумал, что есть в нем что-то дементьевское — и заразительное жизнелюбие, и человеческое обаяние, и могучее спокойствие.
— К кому же все-таки относятся эти комплименты: к Дементьеву или Козакову, Аршакян? — спросил смеясь генерал.
— К обоим, товарищ генерал,— улыбаясь, ответил Тигран.
Румянцев торопливо что-то записывал в блокноте.
После ухода корреспондентов на мгновенье стало тихо. Тиграну казалось, что генерал будет расспрашивать его о событиях в Сталинграде, но Геладзе ни о чем не спрашивал.
— Ну, товарищи, давайте сядем, подумаем о завтрашнем дне,— проговорил генерал, указывая на скамейки возле маленького стола.
— О последнем дне,— уверенно добавил Тигран. Генерал удивленно взглянул на него своими живыми яркими глазами.
— Нет, Аршакян, вы ошибаетесь. Это еще не последний день.
В это время генерал-полковник фон Паулюс, сидя в подвале разрушенного универмага на центральной площади Сталинграда, писал приветственную радиограмму Адольфу Гитлеру.
«Фюреру. В годовщину Вашего прихода к власти 6-я армия передает привет своему фюреру. Флаг со свастикой все еще веет над Сталинградом. Пусть наша борьба будет для сегодняшнего и грядущего поколения примером того, что и в безнадежном положении войска не капитулируют,— и тогда Германия одержит победу.
Генерал-полковник фон Паулюс».
XIV
Рана Каро была не опасной, но он потерял много крови и сильно ослабел. Через неделю после ранения он чувствовал себя здоровым, однако врачи еще не разрешали ему вернуться в полк.
Последние дни раненых было мало. Палатки медсанбата пустовали. Аник и Каро часами бывали вместе. Они все говорили и говорили, рассказывали друг другу тысячи вещей. Темы были неиссякаемы. Каро был разговорчив, весел и оживлен, он даже пел. Шел уже одиннадцатый день его пребывания в медсанбате, когда пришло известие, что полки дивизии Геладзе вошли в Сталинград. Каро стал волноваться.
И именно в эти дни его выписали из медсанбата. Аник тоже попросилась на передовую,— бои шли на улицах Сталинграда, и там нужны были работники медсанбата.
— Ну что ж, идите,— сказал ей главный врач,— мы скоро все переместимся в город, доберемся до вас.
Он понял, что Аник хочет быть вместе с Каро.
В Гумраке они неожиданно встретили Аршакяна.
— Куда это вы идете? — спросил он и, узнав, что они направляются в полк Кобурова, добавил: — Подождите несколько минут, я вас подвезу.
Аршакян вошел в землянку политотдела. У землянки стояли сани. Вскоре Тигран вернулся с пожилым военным, в шинели без знаков различия. Подойдя к саням, они остановились. Незнакомец заговорил по-немецки. Видимо, он не хотел садиться в сани.
— Мы пойдем пешком, вы поезжайте за нами,— сказал Тигран ездовому.
Потом он окликнул Каро и Аник.
— Подойдите к нам. Это профессор, немец. Он будет сегодня вечером говорить по радио для немецких войск.
— Познакомьтесь, доктор Хадерман,— сказал Аршакян по-немецки,— это мои земляки.
Хадерман с интересом посмотрел на Каро и Аник.
— И эта милая девушка также радуется, когда видит столько трупов немецких солдат? — спросил он.
Тигран перевел его вопрос.
— За нами нет вины,— ответила Аник,— мы защищаем нашу страну. Наша совесть чиста. На моих руках от немецких пуль умерли мои лучшие товарищи, мои братья.
Аник едва сдерживала себя, чтобы не наговорить резкостей ученому немцу. Она не знала, что он революционный борец, перенесший много мучений в гитлеровских лагерях.
Молча шагали они по степи. Хадерман часто останавливался, смотрел вокруг себя, иногда закрывая руками глаза. Поистине ужасные картины открывались перед ними. Вся степь вокруг Гумрака была усеяна трупами немецких солдат. Некоторые трупы были изуродованы, искорежены — по ним прошли танки и автомашины, проутюжили их, вдавили в снег. Эти деформированные под тяжестью танков человеческие тела были сейчас похожи на раздавленных, распластанных лягушек.
Несколько раз Тигран предлагал доктору Хадерману сесть в сани, но тот снова и снова отказывался.
— Нет, нет. Я хочу все видеть, я должен все видеть,— говорил он.
Они подошли к сожженному зданию вокзала. Здесь пленные немецкие солдаты вытаскивали из-под развалин обуглившиеся трупы. Держа вдвоем мертвеца за голову и ноги либо волоча его за ноги по снегу, пленные укладывали трупы в большую яму, образовавшуюся при разрыве тяжелой воздушной бомбы. Эта яма должна была стать братской могилой для погибших на вокзале солдат.
Тигран сказал доктору Хадерману:
— Пять раз они отклонили предложение нашего командования о сдаче. Двое наших парламентеров были убиты. Но говорят, что еще до начала нашего артиллерийского обстрела внутри здания от костра, разложенного немцами на полу, возник пожар.
Хадерман смотрел и слушал с окаменевшим лицом.
— Эй, фриц, ты что делаешь? — вдруг сердито крикнул Каро.
Пленный солдат пытался разжать челюсти убитого. Услышав окрик Каро, он испуганно поднялся с земли и, засунув руку в карман, вытащил оттуда горсть золотых зубов и несколько колец, протянул их Каро. Каро взял из рук пленного золото и швырнул его изо всех сил в снег. Пленный испуганно попятился.
Доктор Хадерман долго молчал, потом сказал Аршакяну:
— Я больше не могу, сядем в сани.
Ни один из четырех пассажиров, сидевших рядом, не нарушал тишины. У каждого было о чем подумать.
Солнце склонялось к горизонту, небо было ясным, степь окрасилась красками заката.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251
— А кто заменит Владимира Михайловича? — деловитым тоном службиста спросил Федосов.
— Подполковник Козаков,— ответил генерал.
— Это хорошо,— вмешался Аршакян,— я сегодня как раз подумал, что есть в нем что-то дементьевское — и заразительное жизнелюбие, и человеческое обаяние, и могучее спокойствие.
— К кому же все-таки относятся эти комплименты: к Дементьеву или Козакову, Аршакян? — спросил смеясь генерал.
— К обоим, товарищ генерал,— улыбаясь, ответил Тигран.
Румянцев торопливо что-то записывал в блокноте.
После ухода корреспондентов на мгновенье стало тихо. Тиграну казалось, что генерал будет расспрашивать его о событиях в Сталинграде, но Геладзе ни о чем не спрашивал.
— Ну, товарищи, давайте сядем, подумаем о завтрашнем дне,— проговорил генерал, указывая на скамейки возле маленького стола.
— О последнем дне,— уверенно добавил Тигран. Генерал удивленно взглянул на него своими живыми яркими глазами.
— Нет, Аршакян, вы ошибаетесь. Это еще не последний день.
В это время генерал-полковник фон Паулюс, сидя в подвале разрушенного универмага на центральной площади Сталинграда, писал приветственную радиограмму Адольфу Гитлеру.
«Фюреру. В годовщину Вашего прихода к власти 6-я армия передает привет своему фюреру. Флаг со свастикой все еще веет над Сталинградом. Пусть наша борьба будет для сегодняшнего и грядущего поколения примером того, что и в безнадежном положении войска не капитулируют,— и тогда Германия одержит победу.
Генерал-полковник фон Паулюс».
XIV
Рана Каро была не опасной, но он потерял много крови и сильно ослабел. Через неделю после ранения он чувствовал себя здоровым, однако врачи еще не разрешали ему вернуться в полк.
Последние дни раненых было мало. Палатки медсанбата пустовали. Аник и Каро часами бывали вместе. Они все говорили и говорили, рассказывали друг другу тысячи вещей. Темы были неиссякаемы. Каро был разговорчив, весел и оживлен, он даже пел. Шел уже одиннадцатый день его пребывания в медсанбате, когда пришло известие, что полки дивизии Геладзе вошли в Сталинград. Каро стал волноваться.
И именно в эти дни его выписали из медсанбата. Аник тоже попросилась на передовую,— бои шли на улицах Сталинграда, и там нужны были работники медсанбата.
— Ну что ж, идите,— сказал ей главный врач,— мы скоро все переместимся в город, доберемся до вас.
Он понял, что Аник хочет быть вместе с Каро.
В Гумраке они неожиданно встретили Аршакяна.
— Куда это вы идете? — спросил он и, узнав, что они направляются в полк Кобурова, добавил: — Подождите несколько минут, я вас подвезу.
Аршакян вошел в землянку политотдела. У землянки стояли сани. Вскоре Тигран вернулся с пожилым военным, в шинели без знаков различия. Подойдя к саням, они остановились. Незнакомец заговорил по-немецки. Видимо, он не хотел садиться в сани.
— Мы пойдем пешком, вы поезжайте за нами,— сказал Тигран ездовому.
Потом он окликнул Каро и Аник.
— Подойдите к нам. Это профессор, немец. Он будет сегодня вечером говорить по радио для немецких войск.
— Познакомьтесь, доктор Хадерман,— сказал Аршакян по-немецки,— это мои земляки.
Хадерман с интересом посмотрел на Каро и Аник.
— И эта милая девушка также радуется, когда видит столько трупов немецких солдат? — спросил он.
Тигран перевел его вопрос.
— За нами нет вины,— ответила Аник,— мы защищаем нашу страну. Наша совесть чиста. На моих руках от немецких пуль умерли мои лучшие товарищи, мои братья.
Аник едва сдерживала себя, чтобы не наговорить резкостей ученому немцу. Она не знала, что он революционный борец, перенесший много мучений в гитлеровских лагерях.
Молча шагали они по степи. Хадерман часто останавливался, смотрел вокруг себя, иногда закрывая руками глаза. Поистине ужасные картины открывались перед ними. Вся степь вокруг Гумрака была усеяна трупами немецких солдат. Некоторые трупы были изуродованы, искорежены — по ним прошли танки и автомашины, проутюжили их, вдавили в снег. Эти деформированные под тяжестью танков человеческие тела были сейчас похожи на раздавленных, распластанных лягушек.
Несколько раз Тигран предлагал доктору Хадерману сесть в сани, но тот снова и снова отказывался.
— Нет, нет. Я хочу все видеть, я должен все видеть,— говорил он.
Они подошли к сожженному зданию вокзала. Здесь пленные немецкие солдаты вытаскивали из-под развалин обуглившиеся трупы. Держа вдвоем мертвеца за голову и ноги либо волоча его за ноги по снегу, пленные укладывали трупы в большую яму, образовавшуюся при разрыве тяжелой воздушной бомбы. Эта яма должна была стать братской могилой для погибших на вокзале солдат.
Тигран сказал доктору Хадерману:
— Пять раз они отклонили предложение нашего командования о сдаче. Двое наших парламентеров были убиты. Но говорят, что еще до начала нашего артиллерийского обстрела внутри здания от костра, разложенного немцами на полу, возник пожар.
Хадерман смотрел и слушал с окаменевшим лицом.
— Эй, фриц, ты что делаешь? — вдруг сердито крикнул Каро.
Пленный солдат пытался разжать челюсти убитого. Услышав окрик Каро, он испуганно поднялся с земли и, засунув руку в карман, вытащил оттуда горсть золотых зубов и несколько колец, протянул их Каро. Каро взял из рук пленного золото и швырнул его изо всех сил в снег. Пленный испуганно попятился.
Доктор Хадерман долго молчал, потом сказал Аршакяну:
— Я больше не могу, сядем в сани.
Ни один из четырех пассажиров, сидевших рядом, не нарушал тишины. У каждого было о чем подумать.
Солнце склонялось к горизонту, небо было ясным, степь окрасилась красками заката.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251