Все засмеялись. Но это был невеселый смех. Люди напряженно прислушивались к звукам, доходившим в подземелье с поверхности земли.
XII
Зазвонил телефон. Находившиеся в погребе переглянулись. Малышев поднял трубку.
— Что? Немец с опозданием стреляет? Ребята возвращаются? Аник увидела, как повеселели глаза Аршакяна. Она незаметно выскользнула из погреба. Девушке казалось, что она долгие годы не видела Каро. Не беда, что в небе сияет безжалостный свет ракет, что без умолку трещат пулеметы. Не беда, что жжет мороз, что на руках нет рукавиц, что морозный ветер сечет огнем. Пускай стреляют, пускай бьют пулеметы, пусть воздух прошит трассирующими пулями! Эта ночь прекрасна! Аник идет навстречу Каро.
Каро жив!
Она пробиралась по ходу сообщения, споткнулась, упала, снова пошла вперед. И вот навстречу ей идут две белые фигуры. Это Каро и Гамидов. Они молча, как белые призраки, подошли к ней.
— Куда ты идешь, Аник? — спокойно спросил Каро.
— Шла тебе навстречу.— И она обняла Каро.
Все вместе они вошли в землянку. Тигран с трудом сдержался, чтоб не расцеловать их.
Командиры стали разглядывать документы и ордена убитых немцев.
Аршакян вертел меж пальцев значки из белого металла.
— Это не ордена, а солдатские медальоны,— сказал он.— Оба солдаты пятой роты второго батальона первого полка семьдесят шестой дивизии. Один Генрих Бейер, второй Михель Криг. Теперь почитаем документы.
И Аршакян с трудом стал читать документы гитлеровцев.
— Вызовем Вардуни,— сказал Малышев.— В батальонах по штату переводчика не полагается, а нам бог послал.
Он позвонил командиру первой роты и велел послать бойца Вардуни на КП.
— Это та самая дивизия, что стояла против нас еще в Кочубеевском лесу,— сказал Аршакян,— один из ее батальонов мы разбили ночью возле Липовой рощи. Старые знакомые. А громкое имя ее командира тоже нам известно: Иоганн фон Роденбург.
Явился Аргам и сразу же приступил к переводу. Особо интересным оказалось неотправленное письмо Генриха Бейера к жене, написанное три дня назад.
Подобные письма уже печатались в советских газетах. Но одно дело читать их в газете, другое в ночной землянке слушать вот это, взятое у убитого врага письмо, неразборчиво написанное расплывшимися зелеными чернилами.
Аргам читал:
«...Напишу тебе правду, ничего не скрою. Когда это письмо дойдет до тебя, меня, быть может, уже не будет в живых. В тылу звучат военные трубы, бьют в барабаны, шумят газеты, а здесь повсюду смерть, жестокая и страшная зима. Нет больше Петера Линца и Альберта Шульца. Их поглотили поля России. А вчера убили Вилли Ротена. Ты помнишь его? Рыжий парень, который все ухаживал за девицами в Мюнхене, он и с тобой пытался заигрывать, пока не получил от меня взбучки, помнишь? Его посмертно представили к награде, потому что под огнем русских он поднялся во весь рост и бросился в атаку, но упал мертвым, пробежав несколько шагов.
Ужасна Россия, Марта. Это не Франция, не Бельгия. Как прекрасен был наш поход во Францию: мы входили в Париж церемониальным маршем.
А здесь страшно, Марта. Здесь нас люто ненавидят. Нам врали, когда говорили, что народ здесь против большевиков. Тут все большевики — дети, старики, женщины. А русский солдат нас не боится. Это ужаснее всего, что он не боится нас. Всю ночь стреляем, пускаем ракеты, но все равно неожиданностей не оберешься. Наших солдат среди ночи выкрадывают из окопов живыми и уносят. А русская артиллерия — жуть!
Зачем мы пришли в Россию? Только сейчас задаю себе этот вопрос: зачем, зачем мы пришли сюда?
Поздравляю тебя с Новым годом, Марта! Помолись за мою душу и не кори меня, что я так отчаялся. Искренне желал бы писать тебе бодрые письма, как из Парижа, но это было бы неправдой. Ничего не могу тебе написать в утешение. Если доживу до весны — это будет чудом. Страшнее всего для нас — русский миномет, русские зовут его «катюша». Он сводит нас с ума!
Пригнать бы сюда газетных писак, посмотрели бы мы здесь на них! Одним словом — здесь ад. Идем в бой, и если останусь в живых по воле провидения, тотчас напишу еще...»
— Это надо послать в Совинформбюро! — воскликнула Аник.
— Но прежде следует письмо перевести и прочесть всем нашим бойцам. Как он говорит? Ну-ка, прочти еще раз,— сказал Аршакян и повторил за Аргамом: — «Русский солдат нас не боится. Это ужаснее всего, что он не боится». Это о нас написано, товарищи!
Он тихо добавил:
— Это написано о капитане Юрченко... Пойду в роты, товарищ Малышев. Хочу поговорить с бойцами, посмотрю, кстати, как твои пулеметы стоят. Запиши перевод писем, Аргам, и размножьте его в нескольких экземплярах, раздайте по ротам, пусть бойцы читают.
Аршакян вышел из блиндажа, за ним пошел Хачикян.
— Разрешите и мне пойти,— обратилась Аник к командиру батальона.
— Не нужно, вам там нечего делать,— резко сказал Малышев.
...Тигран и Каро вернулись в штаб батальона поздно ночью, легли на еловые ветки, постеленные на полу. Аник лежала неподалеку, не спала. О многом ей надо было переговорить с Каро, но ведь они не были одни и потому молчали. Она чувствовала дыхание любимого человека. Он был так близко от нее и так далеко.
Лежа на спине, Тигран курил. Малышев сидел за маленьким столиком, склонив голову, и было непонятно, спит ли он, думает ли. Уснул ли Тигран или только забылся в полудремоте? Аршакян очнулся от громкого голоса Малышева, что-то кричавшего в телефон, и всем своим существом почувствовал, что в землянке царит тревога.
— Какие-то женщины гонят с немецкой стороны стадо коров на наши позиции,— сказал Малышев.— Пойдемте!
Они поспешно выбрались на поверхность земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251