ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Доктор Хадерман прикрыл глаза ладонью и заговорил, словно обращаясь к самому себе.
— Мерзостная, страшная война! Человек на войне доходит до той степени падения, после которой он уже перестает быть человеком. Для него уже не существуют идеи, родина, нация, семья, любовь, друзья. Человек лишен мыслей и чувств. Остаются лишь инстинкты, животные, низкие инстинкты.
— Я бы не сказал этого про всех, доктор,— резко прервал его Аршакян.
Немец печально посмотрел на Тиграна.
— Да, да, понятно. Я ведь говорю не о всех. Эта девушка, например,— он указал на Аник.— Эта девушка, ответив на мой первый вопрос, употребила слово «совесть»: «наша совесть чиста», а этот юноша бросил в снег золото. Это утешает меня. Эти-то остались людьми.
А по дороге шли колонны грузовых автомашин, конные обозы.
Вдали показался Сталинград — многоэтажные скелеты сгоревших домов. Доктор Хадерман попросил остановить сани. Он долго молча смотрел на город-мученик. Вдоль города, во всю его длину, с севера на юг, тянулась полоса тумана, и удивительно странно выглядели каменные скелеты домов на фоне молочного тумана.
— Миф, миф...— прошептал Хадерман,— творится миф истории.
— Сталинград не миф истории, а ее высшая реальность,— сказал Тигран и тихо добавил: — символ мучений советского народа.
На окраине города им повстречалась большая колонна пленных.
Доктор Хадерман и Аршакян вновь сошли с саней. Каро и Аник последовали за ними. Пленные шли, повязав головы тряпками, ноги их были обмотаны мешками. Среди пленных царило какое-то совершенно непонятное веселое оживление. Бойцы-конвоиры чему-то смеялись.
— Гитлер здесь, Адольф Гитлер! — объяснил Аршакяну один из конвоиров,— фюрер здесь, среди пленных!
«Фюрер» все время пытался скрыться в толпе пленных, закрывал лицо, но не мог отбиться от наседавших на него людей. Пленные толкали его, смеялись над ним вместе с советскими бойцами. «Фюрер», приходя в отчаяние и ярость, орал хриплым голосом, ругался, и это еще больше веселило зрителей.
— Фюрер, фюрер! — кричали они.
Пленный фельдфебель был действительно очень похож на Гитлера. То же нервное лицо человекоубийцы, те же маленькие усики, та же прядь волос на лбу.
К Аршакяну и Хадерману подошел немец лейтенант и, подобострастно улыбаясь, сказал:
— Этот фельдфебель был зверем, сейчас его наказывают за это. Сейчас-то он бы очень хотел не быть похожим на фюрера; его преимущество превратилось в его несчастье.
В другом конце колонны, топая ногами, чтобы не замерзнуть, хорваты пели свою национальную песню; румыны в белых высоких папахах, отделившись от общей массы пленных, молчали. Одетые лучше, чем немцы, они не так страдали от мороза.
Аршакян и Хадерман подходили к пленным, расспрашивали их. Большая часть их сдалась добровольно. К Тиграну подошли двое русских парней в немецкой одежде, худые, слабые, с окровавленными лицами. Это были советские пленные, которых немцы использовали в качестве ездовых.
— Изменники вы! — крикнул Каро.
— Не говорите так, товарищ. Вы тоже могли бы оказаться в нашем положении,— ответил один из них.
Тигран по-армянски сказал Каро:
— Хачикян, не оскорбляй его.
Поняв, что собеседники кавказцы, русский с насмешкой сказал:
— Ваши тоже здесь есть.— И слабым, похожим на жалобное кошачье мяуканье голосом крикнул: — Мамедов, Мамедов, ваши здесь, Мамедов!
Судя по фамилии, Мамедов был азербайджанцем.
Аник и Каро пошли разыскивать его в толпе пленных. Кто знает, возможно, он был из их дивизии. Вскоре они обнаружили Мамедова.
На плечо Мамедова, поджимая под себя одну ногу, опирался худой, как скелет, смуглый парень с огромным заострившимся носом.
Аник заглянула в лица пленных и страшным голосом крикнула:
— Да это же Бено! Шароян! Каро вздрогнул, услышав это имя. Такая неожиданная, невероятная встреча!
Каро и Аник посадили Шарояна на землю и склонились над ним. Это был живой скелет, живой труп.
— Беги к Аршакяну,— сказала Аник Каро,— I позови его сюда.
В эту минуту Тигран давал распоряжение колонновожатому отделить от немцев всех советских пленных и отправить их в штаб дивизии.
— Товарищ старший батальонный комиссар, Бено Шароян спеди пленных!
...Обмороженный, в полуобморочном состоянии, Шароян, чуть слышно бормоча, сказал, что Аргам и Меликян живы, что он видел их.
— Они у немцев? — задыхаясь от волнения, спросил Аршакян.
— Нет, нет,— простонал Бено,— у партизан.
— Правду ты говоришь? — спросил Тигран. Шароян настолько обессилел, что уже не мог говорить.
Аник на санях повезла Шарояна в медсанбат.
Все это было похоже на тяжелый сон. Такое случается в приключенческих романах, а не в жизни. Бено Шароян... Конечно, не произойди эта случайная встреча, он бы умер в дороге, замерз, и никто не узнал бы о его судьбе, никто не узнал бы о судьбе Аргама и Минаса Меликяна.
XV
Каро вместе с Савиным ползли среди развалин сгоревших и разрушенных домов. Им поручили установить громкоговоритель. Каро и Савин замирали в неподвижности, когда развалины, груды кирпича, остовы сожженных домов вдруг выступали из мрака, освещенные ракетами; светящиеся трассы пуль проносились над их головами.
Сознание, что он снова ведет боевую работу рядом с своими товарищами, радовало Каро. Но и сейчас, ползая среди развалин, он не мог ни на минуту забыть Бено Шарояна,— его страшное худое лицо, его жалкий, слабый голос. Этого парня Каро всегда не любил. Вот когда-то в садах Норка гуляли Седа, Аргам, Аник, и этот Бено бросал в них камни. Каро в ярости подошел к нему, хотел его избить. И вот этот самый Бено ехал вместе с Аник в одном вагоне на фронт, и Каро был вне себя от того, что Аник разговаривает с ним, сидит рядом с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251
— Мерзостная, страшная война! Человек на войне доходит до той степени падения, после которой он уже перестает быть человеком. Для него уже не существуют идеи, родина, нация, семья, любовь, друзья. Человек лишен мыслей и чувств. Остаются лишь инстинкты, животные, низкие инстинкты.
— Я бы не сказал этого про всех, доктор,— резко прервал его Аршакян.
Немец печально посмотрел на Тиграна.
— Да, да, понятно. Я ведь говорю не о всех. Эта девушка, например,— он указал на Аник.— Эта девушка, ответив на мой первый вопрос, употребила слово «совесть»: «наша совесть чиста», а этот юноша бросил в снег золото. Это утешает меня. Эти-то остались людьми.
А по дороге шли колонны грузовых автомашин, конные обозы.
Вдали показался Сталинград — многоэтажные скелеты сгоревших домов. Доктор Хадерман попросил остановить сани. Он долго молча смотрел на город-мученик. Вдоль города, во всю его длину, с севера на юг, тянулась полоса тумана, и удивительно странно выглядели каменные скелеты домов на фоне молочного тумана.
— Миф, миф...— прошептал Хадерман,— творится миф истории.
— Сталинград не миф истории, а ее высшая реальность,— сказал Тигран и тихо добавил: — символ мучений советского народа.
На окраине города им повстречалась большая колонна пленных.
Доктор Хадерман и Аршакян вновь сошли с саней. Каро и Аник последовали за ними. Пленные шли, повязав головы тряпками, ноги их были обмотаны мешками. Среди пленных царило какое-то совершенно непонятное веселое оживление. Бойцы-конвоиры чему-то смеялись.
— Гитлер здесь, Адольф Гитлер! — объяснил Аршакяну один из конвоиров,— фюрер здесь, среди пленных!
«Фюрер» все время пытался скрыться в толпе пленных, закрывал лицо, но не мог отбиться от наседавших на него людей. Пленные толкали его, смеялись над ним вместе с советскими бойцами. «Фюрер», приходя в отчаяние и ярость, орал хриплым голосом, ругался, и это еще больше веселило зрителей.
— Фюрер, фюрер! — кричали они.
Пленный фельдфебель был действительно очень похож на Гитлера. То же нервное лицо человекоубийцы, те же маленькие усики, та же прядь волос на лбу.
К Аршакяну и Хадерману подошел немец лейтенант и, подобострастно улыбаясь, сказал:
— Этот фельдфебель был зверем, сейчас его наказывают за это. Сейчас-то он бы очень хотел не быть похожим на фюрера; его преимущество превратилось в его несчастье.
В другом конце колонны, топая ногами, чтобы не замерзнуть, хорваты пели свою национальную песню; румыны в белых высоких папахах, отделившись от общей массы пленных, молчали. Одетые лучше, чем немцы, они не так страдали от мороза.
Аршакян и Хадерман подходили к пленным, расспрашивали их. Большая часть их сдалась добровольно. К Тиграну подошли двое русских парней в немецкой одежде, худые, слабые, с окровавленными лицами. Это были советские пленные, которых немцы использовали в качестве ездовых.
— Изменники вы! — крикнул Каро.
— Не говорите так, товарищ. Вы тоже могли бы оказаться в нашем положении,— ответил один из них.
Тигран по-армянски сказал Каро:
— Хачикян, не оскорбляй его.
Поняв, что собеседники кавказцы, русский с насмешкой сказал:
— Ваши тоже здесь есть.— И слабым, похожим на жалобное кошачье мяуканье голосом крикнул: — Мамедов, Мамедов, ваши здесь, Мамедов!
Судя по фамилии, Мамедов был азербайджанцем.
Аник и Каро пошли разыскивать его в толпе пленных. Кто знает, возможно, он был из их дивизии. Вскоре они обнаружили Мамедова.
На плечо Мамедова, поджимая под себя одну ногу, опирался худой, как скелет, смуглый парень с огромным заострившимся носом.
Аник заглянула в лица пленных и страшным голосом крикнула:
— Да это же Бено! Шароян! Каро вздрогнул, услышав это имя. Такая неожиданная, невероятная встреча!
Каро и Аник посадили Шарояна на землю и склонились над ним. Это был живой скелет, живой труп.
— Беги к Аршакяну,— сказала Аник Каро,— I позови его сюда.
В эту минуту Тигран давал распоряжение колонновожатому отделить от немцев всех советских пленных и отправить их в штаб дивизии.
— Товарищ старший батальонный комиссар, Бено Шароян спеди пленных!
...Обмороженный, в полуобморочном состоянии, Шароян, чуть слышно бормоча, сказал, что Аргам и Меликян живы, что он видел их.
— Они у немцев? — задыхаясь от волнения, спросил Аршакян.
— Нет, нет,— простонал Бено,— у партизан.
— Правду ты говоришь? — спросил Тигран. Шароян настолько обессилел, что уже не мог говорить.
Аник на санях повезла Шарояна в медсанбат.
Все это было похоже на тяжелый сон. Такое случается в приключенческих романах, а не в жизни. Бено Шароян... Конечно, не произойди эта случайная встреча, он бы умер в дороге, замерз, и никто не узнал бы о его судьбе, никто не узнал бы о судьбе Аргама и Минаса Меликяна.
XV
Каро вместе с Савиным ползли среди развалин сгоревших и разрушенных домов. Им поручили установить громкоговоритель. Каро и Савин замирали в неподвижности, когда развалины, груды кирпича, остовы сожженных домов вдруг выступали из мрака, освещенные ракетами; светящиеся трассы пуль проносились над их головами.
Сознание, что он снова ведет боевую работу рядом с своими товарищами, радовало Каро. Но и сейчас, ползая среди развалин, он не мог ни на минуту забыть Бено Шарояна,— его страшное худое лицо, его жалкий, слабый голос. Этого парня Каро всегда не любил. Вот когда-то в садах Норка гуляли Седа, Аргам, Аник, и этот Бено бросал в них камни. Каро в ярости подошел к нему, хотел его избить. И вот этот самый Бено ехал вместе с Аник в одном вагоне на фронт, и Каро был вне себя от того, что Аник разговаривает с ним, сидит рядом с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251