В последнее время с ним происходило обратное: нервы дрожали от напряжения, все восприятие обострилось, воспаленная мысль не знала отдыха. Каждый звук, движение, слово товарища, отсвет далекого пожара и отсвет зари — все это потрясало, волновало, будоражило. В нем словно был заключен тончайший звукоулавливатель, его глаза, как сильный бинокль, приближали, увеличивали опасность.
Сознание, что в эту темную ночь где-то рядом с ним шагает Каро и хорошо знакомый ему лейтенант Иваниди, приносило облегчение Аргаму. Каро ни разу не напомнил Аргаму о его бегстве, ни словом не намекнул об этом Аник и Седе. Аргам помнил слова Каро: «Если еще раз случится такое, ты мне не товарищ...» Ах, Каро, верный друг, милый Каро.
Аргам тряхнул головой, зашагал бодрее. Вдруг вдалеке, в темноте мелькнула красная искорка. Он всмотрелся. Да, движутся огоньки, огоньки. Значит, идут люди и курят на ходу. Мираж, бред? Но нет, в самом деле видны движущиеся искорки. Он тронул за рукав Ираклия, указал ему на неясный огонек.
— Доложи на всякий случай старшему политруку,— сказал Ираклий.
Аргам разыскал шедшего в арьергарде Тиграна и сообщил ему, что справа от них движется какое-то подразделение и солдаты вопреки правилам курят.
— Беги в головную часть колонны,— быстрым шепотом сказал Тигран,— передай Юрченко, пусть остановятся; только без шума.
Аргам побежал. Вещевой мешок бил его по спине, ноги скользили и спотыкались. Но странно, страха он не испытывал. Задыхаясь, он настиг комиссара полка и капитана Юрченко. Предупрежденные солдаты хранили молчание, слились с чернотой ночи.
Юрченко посоветовался с подоспевшим Аршакяном, было решено отправить на разведку лейтенанта с двумя бойцами.
— Пойдет Аргам Вардуни,— вдруг сказал Тигран,— он знает по-немецки.
И снова, странное дело, сердце Аргама не дрогнуло, он не почувствовал страха.
Было приказано хранить полную тишину. Движение замедлилось. Вскоре разведчики вернулись, и лейтенант доложил, что параллельно с их колонной на расстоянии четырехсот шагов движется немецкое пехотное подразделение больше роты, пожалуй, батальон. Аргам рассказал командиру, что ему удалось расслышать разговор немецких солдат. Один сказал: «Отвратительная страна: все грязь и холод, грязь и холод. Дай хоть глоток шнапса». Другой ответил: «Шнапс весь вылакали. Придем в Харьков, отогреешься в постели русской Маруськи».
— Неужели удалось так ясно все услышать? — спросил комиссар Микаберидзе.
— Мы подошли к ним почти вплотную,— ответил лейтенант,— я тоже слышал, только не понимал слов.
— А за ними не двигалось другого подразделения? — спросил Юрченко.
— Я подумал об этом,— ответил лейтенант,— мы прошли для проверки с километр на запад. Никого не было.
— Ну, капитан,— сказал Аршакян,— по-моему, ясно, что делать. Надо ударить по ним с фронта и с тыла.
Юрченко заколебался. Если вокруг находятся вражеские воинские части, можно выдать себя и погибнуть. Но комиссар Микаберидзе решительно поддержал Аршакяна. Если батальон находится в окружении — выхода нет, атаки все равно не миновать. Надо хоть использовать фактор внезапности. Кроме того, в бою будут разведаны силы противника. Надо атаковать...
Юрченко долго молчал, потом сказал:
— Решение принято — атакуем немцев.
Он приказал первой роте ускоренным маршем двинуться вперед и перекрыть дорогу немецкому подразделению. Аршакян отправился вместе с ударной группой. В ней находился и Аргам.
Через полчаса группа уже шла по шоссе, навстречу врагу. Часть бойцов залегла прямо на дороге, изрытой бомбовыми воронками, остальные заняли позиции по обочинам дороги.
Сигнал к бою должен был дать командир роты длинной пулеметной очередью. Проходили минуты, но враг не появлялся.
Ушедшие в направлении врага разведчики вскоре вернулись и сообщили, что немцы остановились передохнуть возле скирдов пшеницы у обочины дороги и только сейчас поднимаются, строятся для дальнейшего движения.
Чувствовалось приближение рассвета. Страшное напряжение росло с минуты на минуту. Руки красноармейцев судорожно сжимали оружие, глаза вглядывались в предрассветную тьму. И вот на дороге показалась головная часть немецкой колонны. Немцы шли правильными рядами, их тяжелый шаг гулко раздавался в ночном воздухе.
Но что это? Аршакяну померещилось, что идущие одеты в форму советской армии. При мысли, что они будут стрелять по своим, Аршакян похолодел, положил задрожавшую руку на ствол пулемета. Командир роты, лежавший у пулемета, подумал, что старший политрук предлагает начать стрельбу, и прошептал:
— Пусть подойдут поближе, прямо по мордам рванем.
Идущие приближались.
— Это что, наши? — сдавленным голосом проговорил Аршакян.— Постой.
В это время офицер, шагавший во главе колонны, явственно крикнул по-немецки:
— Лейтенант Курт, ко мне!
— Переодетые немцы,— прошептал Аршакян. Командир роты дал сигнал стрелять, Аршакян
громко крикнул:
— Товарищи, фашисты переоделись в нашу форму, бей гадов!
Его слова потонули в грохоте орудий. Передние ряды немцев остановились, несколько человек упало на землю. Началась паника, послышались крики.
Колонна метнулась было назад, но в это время с тыла зачастили советские пулеметы и винтовки. Дикая паника охватила немецких солдат. Позже выяснилось, что после первых же залпов выбыли из строя шедшие впереди командиры.
Тигран, подняв голову, смотрел в сторону врага. Дорога была усеяна трупами. Немцы разбегались по полю, валились на землю. Аршакян все удивлялся, для чего командир роты упорно ведет огонь по недвижимо лежащим в поле немцам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251