В землянке генерал, сняв полушубок, сел на самодельный табурет, шутя спросил Кобурова:
— Как ваши стратегические планы, майор? Кобуров смущенно улыбнулся и совсем не по-военному развел руками.
Генерал, оглядев смеющимися глазами Мика-беридзе, сказал:
— Когда-нибудь посоревнуемся в лезгинке, комиссар, может быть и сегодня, в зависимости от обстановки.
— Готов, товарищ генерал!
Дементьев и начальник политотдела улыбаясь слушали этот разговор. Генерал сказал:
— Хороший народ у вас. Прямо но глазам видно. Глаза солдата о солдате все расскажут. Если и дальше с такими бойцами будем отступать, то вина наша, командирская. Рядовой вообще редко бывает виноват. Если мерить ответственность за отступление, его доля ничтожная, наша с вами больше. Ну, что ж, давайте карту.
Кобуров раскрыл на столе карту. Генерал склонился над ней, и его рыжые волосы упали на лоб.
— Эта высота обстреливается? — спросил генерал, не поднимая головы.
— Круглые сутки, товарищ генерал,— ответил Дементьев.
— Зачем вы разместили именно здесь батарею? Начальник штаба сказал:
— С этих позиций огонь батареи более эффективный.
Генерал поднял голову, взглянул на Кобурова.
— Очень любите вы эти слова, майор: эффект, дефект...
Генерал спросил комиссара полка:
— Кто у вас в полку самый большой шутник, душа-человек, весельчак?
Комиссар переглянулся с командиром полка и начальником штаба. Они назвали несколько имен, но ни на одном из них не остановились.
— Жаль, жаль, что не знаете, хоть этот вопрос к высшей стратегии отношения не имеет,— серьезно, без улыбки сказал генерал.
— Жив Тоноян, из первого батальона? — спросил начальник политотдела.-- Я его помню с дней осеннего отступления. Все ворчал.
— Жив, есть такой,— ответил командир полка,— и хороший боец, примерный.
Микаберидзе вдруг оживился.
— Товарищ генерал, вы спросили, кто самый веселый боец?
— Ну?
— Знаю, точно: Бурденко, из первого батальона.
— Нашли, значит? Живого человека потеряли. Но все же хорошо, что нашли. Вот вы присмотритесь к нему поближе и, я уверен, увидите, что на душе у этого шутника не так уж весело, он, может быть, болеет душой сильней других, а вот шутит, подбадривает товарищей. Это часто так.
Генерал долго молчал, потом заговорил о положении на фронте. Это был откровенный, правдивый анализ военной обстановки. Кобуров слушал, полуоткрыв по-детски рот. Генерал не скрывал трудностей, допущенных ошибок, просчетов, но речь его от этого казалась особо убеждающей. И еще крепче сделалась уверенность, что победа в войне будет за справедливым делом.
Закончив, Яснополянский взглянул на часы и обратился к начальнику политотдела:
— Петр Богданович, пойдем с вами в подразделения. Вы идите с комиссаром, а я с майором Кобуровым. Хозяин пусть остается дома.
Он посмотрел на Дементьева.
— Вести от семьи есть?
— Вчера получил письмо.
— А мне не пишут.— И Яснополянский встал, громко добавил: — Пошли, друзья!
Савин и Хачикян, сопровождавшие генерала, шли впереди, указывая дорогу, Ивчук и Копбаев шагали позади.
Мороз заметно ослабел, небо было покрыто темными, снеговыми тучами.
— Помнишь старого генерала? — тихо сказал Савин Хачикяну,— не чета нынешнему. Этот — туляк настоящий.
Генерал подошел к огневым позициям батареи. Перед ним выросла огромная фигура Садыхова.
— Довольны своими огневыми позициями? — спросил Яснополянский.
— Доволен, товарищ генерал,— ответил Садыхов.
— А я не доволен. Все время под огнем, что хорошего? Артиллерист, а не можете толково разместить одну батарею. А если завтра вас назначат командовать артиллерией дивизии? Или с вас на всю жизнь довольно батареи?
Огромный Садыхов смутился.
— А ну, дай мне руку,— сказал Яснополянский. Командир дивизии с силой потянул руку лейтенанта
к себе, но не смог сдвинуть Гамзу с места.
— Ну и силища. Откуда она в тебе? Лицо Гамзы заулыбалось.
— От родителей, товарищ генерал, да еще от наших Кавказских гор.
— Вот. Сила силой, а ты смени огневые позиции, лейтенант, и в двадцать три тридцать явись к командиру полка.
Вместе с Кобуровым генерал продолжал обход передовых позиций.
А Садыхов, выполнив генеральское распоряжение, все поглядывал на часы, не пора ли идти к генералу. Он понимал, что речь шла не о взысканиях.
И вот Гамза протиснул свои большие плечи в землянку подполковника, там собралось много командиров и бойцов.
— Товарищи,— начал генерал свою новогоднюю речь,— Феликс Эдмундович Дзержинский новый тысяча девятьсот девятый год встретил в тюрьме. В пятый раз встречал он Новый год в тюремной камере, вдали от родных и друзей. «Но в душе моей никогда не рождались сомнения относительно дела,— написал он в своем дневнике,— еще больше усиливалось и становилось необходимым стремление мое к свободе, к полноценной жизни». Рыцарь нашей революции, Феликс Эдмундович думал в новогоднюю ночь о своей жизни и спрашивал себя, как бы он жил, если бы предоставилась ему возможность начать жизнь сначала. И он ответил себе: так, как и жил, пошел бы прежним путем! Мы сегодня встречаем Новый год на фронте, также вдали от родных. Разница большая — Феликс Эдмундович находился в тюрьме, а мы в рядах нашей великой армии. Путь нашей жизни естественно привел нас сюда. И в нашей душе тоже нет никакого сомнения относительно дела, которому мы служим, и в нас горит стремление к счастью, вера в победу. Есть ли среди нас хоть один человек, который пожелал бы сегодня быть дома, а не в этой фронтовой землянке? Товарищ Бурденко, как по-вашему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251