— крикнул старший лейтенант Садыхов.— Скажем, что сейчас нужны наркомовские сто грамм, вот что!
Бойцы зашумели:
— Вот это точно.
— Факт!
— А уж после этого, дорогой товарищ Микола, песнями будем разговаривать! Песнями да ногами! — во весь голос закричал Садыхов.
— У меня вопрос, товарищ парторг,— подняв руку, как школьник, сказал Алдибек.— Почему нет в этих сообщениях фамилии нашего генерала Геладзе?
— Це дило простое! — ответил Бурденко.— В сводке пишут фамилии командующих армиями. Наша дивизия в армии генерала Чистякова. Для всих командиров дивизий бумаги не хватит. Шутишь, одних армий пять: Романенко, Чистяков, Толбухин, Труфанов и Батов...
— Неужели пять армий? — удивился Мусраилов.— А я думал, только мы сражались, только мы прорывали.
— Ха-ха-ха... только мы! — захохотали бойцы. Арсен Тоноян хмуро спросил:
— А почему мы сейчас стоим, парторг? Там же написано: «Наступление продолжается». А?
Бурденко надвинул на лоб шапку, почесал затылок.
— Та слушай сюда, не одни мы воюем, дружба! — сказал он.— Ведь не может человек все время бежать. Треба и передохнуть, а другие трохи повоюють, поки мы отдохнем.
Все притихли. В наступившей тишине стало слышно, как грохотала вдали тяжелая артиллерия. Мимо бойцов прошел сопровождаемый связным комиссар Микаберидзе. Бойцы подтянулись: те, кто сидел, поднялись на ноги. Глядя на комиссара, все вспомнили Ираклия.
Комиссар, видимо, возвращался в полк из политотдела. Увидев товарищей брата, он остановился и поздоровался. Бойцы впервые видели комиссара небритым, грустным. Микаберидзе спросил, читали ли они сегодняшнее сообщение Совинформбюро. Ответил за всех Бурденко и тут же спросил, почему замедлилось наступление. Шалва выслушал вопрос рассеянно; мысли его были заняты другим. Он видел, что все смотрят на него с грустным сочувствием, и подумал, что вопрос о наступлении ему, наверно, задают для того, чтобы не заговорить об Ираклии.
Он начертил носком сапога на снегу круг.
— Вот это окруженный враг,— тихо сказал он, поднимая на стоявших рядом бойцов печальные глаза.— А здесь, за нами, на западе, также войска противника. Мы между ними... Значит, надо отбросить войска противника в ту и другую сторону, чтобы расстояние между немецкими армиями увеличилось, чтобы они не могли соединиться опять. А после этого уже разделаемся с армией, зажатой в кольцо. Понятно?
— Понятно, товарищ комиссар,— ответил за всех Мусраилов,— надо уничтожить всех врагов до единого.
Микаберидзе серьезно взглянул на Алдибека: они поняли друг друга. Алдибек словно хотел этими словами утешить комиссара: «За Ираклия надо врагам мстить — всех уничтожить».
Комиссар посмотрел на начертанный на снегу круг и сказал:
— Здесь, в кольце, осталась целая армия: пехотные дивизии, танковые корпуса, мотомеханизированные бригады. Большая сила! Чем скорее они сдадутся в плен, тем меньше будут и наши потери. И техника врага попадет в наши руки. Если немцы будут долго сопротивляться, многие из наших погибнут в боях. Ясно?
— Ясно, товарищ батальонный комиссар,— откликнулись бойцы.
Но Мусраилов, наморщив лоб, продолжал вопросительно смотреть на комиссара.
— Мы не боимся смерти, товарищ комиссар,— сказал он.— Если воюешь, можешь быть и убитым. Но я предпочитал бы не брать немцев в плен, не оставлять их в живых. Зачем?
Комиссар покачал головой.
— Неправильно, друг. Неверно рассуждаешь... Микаберидзе посмотрел на часы.
— Ну, до свидания, товарищи,— проговорил он.— Желаю вам здоровья.
Он по очереди пожал всем руки и быстро ушел. Связной едва поспевал за ним.
II
Усевшись рядком, бойцы закурили. Встреча с комиссаром навеяла печальные воспоминания. Михаил Веселый... Ираклий...
— Яка вона наша жизнь, хлопци? — грустно проговорил Бурденко, затягиваясь горьким махорочным дымом.— Жизнь она и есть жизнь. Бачу я, як горюет комиссар, и вспомнил своего братишку. Помню, як вин кричал в люльке, помню, як начал ходить,— расставит ноги, як пьяный матрос, и кричит: «Коля иде... Коля иде». А трохи подрос, повели мы с матерью его в школу. Посадили его там рядом с дивчинкой. Да-а. А колы пошел я в армию, он уже учился в педагогическом с цей самой дивчинкой. Любили они друг друга... И вот помните, ехали мы на фронт, в поезде читали нам сообщения Информбюро про зверства фашистов в городе Чернигове? Нимцы уводили женщин за город и убивали. И когда нимцы ушли, из-под трупов вылезла раненая дивчина Мария Коблучко и, добравшись до дому, рассказала обо всем... Та Мария и была подругой моего брата. Жива ли сейчас она? Живой ли брат? И где они? Не знаю. Все — и молодость, и счастье, и жизнь порушили нимцы! Человеку треба жить и радоваться, и ничья рука не должна поднять меч над его головой! Почему нимцы не понимают этого? Ведь они тоже люди, тоже имеют сердце. У них есть язык, на котором они разговаривают с матерью, на этом языке ихние поэты стихи пишут. Як же случилось, что Гитлер обманул их? Вот, берешь в плен и бачишь: они такие же люди, как и мы, колысь и пожалеешь какого-нибудь нимца. А совесть ихняя окаменела.
Бурденко замолчал, жадно затянулся дымом. Все молчали.
— Вот, подывиться на них,— кивнул он на трупы немецких солдат, лежащих в степи,— чого они хотели получить и что получили? Ведь могли они прожить еще пятьдесят лет и больше, посадить сады, видеть в этом саду и детей и внуков. Может, вот эти самые, что лежат, убили Мишу Веселого и Ираклия Микаберидзе? А зараз они и сами убиты. А каждый человек — украшение в жизни, ее цвет. Хиба же можно топтать его?
— Есть и ядовитые цветы,— хмуро отозвался Гамидов,— как понюхаешь, сразу голова болит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251