ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
С окраинных дворов видны были артиллерийские орудия, обращенные в сторону Северного Донца, бойцы в белых халатах, командир, глядевший в бинокль.
Неожиданно загрохотали орудия,— из стволов вырывались языки пламени, при каждом выстреле пушки выкатывались из снежной борозды. Ребята жадно следили за тем, как бойцы подносили снаряды к орудиям и как снова и снова орудия грохоча выбрасывали огонь.
— Воздух, воздух! — закричал артиллерист.
Самолеты спикировали на советские батареи. Послышался пронзительный визг воздуха, раздираемого бомбами, раздавались оглушительные взрывы.
Перед глазами Шуры поднялась черная стена, и словно бы с неба посыпались комья снега и земли. Шура бросилась бежать, но чей-то властный голос закричал:
— Не бежать, ложись!
Снова загрохотало... Кто-то приподнял Шуру над землей и с размаху бросил ее в пропасть.
...Она открыла глаза и увидела лицо незнакомой девушки. Где она, кто эта девушка в форме? И тут же она увидела на стене фотографии матери и отца.
— Кто вы? — шепотом спросила Шура.
— Меня зовут Аник.
Шура увидела встревоженное лицо матери, ей улыбнулся Коля, а из-за плеча Коли глядело чье-то смуглое горбоносое лицо с добрыми, сияющими глазами.
Мать нежно спросила:
— Как ты, Шурочка?
Шура взяла руку матери, прижала к своей груди.
— Мама...
Вечером, придя в себя, она узнала обо всем, что с ней случилось. Она была ранена во время бомбежки, ее оперировал военврач по фамилии Ляшко, санитарка, ухаживающая за ней, была армянка — Аник Зулалян, из Колиного полка. Она узнала, что Вовча освобождена, что немцев отогнали на западный берег Донца.
Шура смотрела на санитарку, на брата, на его товарища, улыбавшегося ей, как старой знакомой.
— Если бы вы послушались меня и легли на землю, то не были бы ранены... Помните, как мы стреляли по фашистам в вашем дворе? Вы стояли на крыльце. Помните? — сказал товарищ Коли.
Так вот почему лицо молодого красноармейца казалось Шуре знакомым!
V
Исход боя был решен еще утром,— немцев выбили из города, они отошли на западный берег Северного Донца. День прошел в артиллерийской перестрелке. Немецкие снаряды разрывались в предместьях города — Мельницах и Заводах, на центральных улицах Вовчи. К вечеру огонь прекратился. В воздух то и дело поднимались белые ракеты и освещали склоны высоких холмов, берега реки. На этом участке боев линия фронта прошла по Северному Донцу.
На второй день после освобождения города радиотехники дивизионного клуба организовали для населения показ фильмов. Городские фотографы предлагали бойцам, проходящим по улицам, сняться и послать карточки родным. Завязывались знакомства, и некоторым из них суждено было длиться долгие годы. Из домов доносились звуки пианино, девичий смех, по улицам, возбужденно галдя, носились дети. И тут же время от времени со стороны Донца слышался грохот немецких орудий, раздавались снарядные разрывы. Смерть и жизнь были рядом.
На третий день после освобождения города Аршакян возвращался из батальона в штаб полка, размещенный в конце Харьковской улицы. Стояла глубокая ночь, улицы были пустынны, лишь поскрипывали по снегу сапоги патрулей.
Одежда Тиграна была вымазана окопной глиной, глаза опухли от бессонницы, лицо обросло темной щетиной. Возле штаба Тигран встретил командира комендантского взвода Иваниди.
— Лейтенант, где бы мне передохнуть, прилечь часика на два?
Иваниди весело ответил, что для товарища Арша-кяна припасено хорошее место.
— Есть тут один дедушка, полно у него старинных книг, очень хорошая семья. Как раз по вас квартира.
Они остановились у одноэтажного дома, и Иваниди постучал в ворота.
— Олесь Григорьевич, откройте, это лейтенант Иваниди.
Тигран понял, что веселый, общительный грек за два дня стал хорошим знакомым хозяев этого дома. Ворота отворились.
— Олесь Григорьевич, будем просить вас устроить у себя на ночь старшего политрука. Он, между прочим, тоже большой любитель старинных книг. Не возражаете, Олесь Григорьевич?
— Пожалуйста, пожалуйста, заходите.
Они вошли в комнату. Старуха и молодая женщина
приветливо встретили пришельца.
— Извините, что среди ночи побеспокоил Вас,— сказал Тигран.
— Господи, да никакого тут нет беспокойства,— сказала старуха и, глядя на Тиграна, добавила:— Вся одежда в грязи. Снимайте скорей шинель, сейчас почистим ее. Надя, помоги товарищу военному.
— Может, согреть молока? Наверное, озябли,— предложила молодая женщина.
— Да согрей, чего спрашивать,— вмешался старик. Тигран снял портупею, шинель, сапоги. Старуха
принесла войлочные шлепанцы.
— Наденьте, наденьте шлепанцы, а ваши сапоги мы почистим. Садитесь на диван, отдыхайте. Не стесняйтесь. Из каких вы краев?
Тигран ответил.
— А семья там, в Армении, осталась? — спросила старуха.
— Там.
— Старая у вас церковь,— задумчиво проговорил старик.
— Какая церковь? — спросил Тигран.
— Армянская. Григорианская... Одна из самых старинных, по имени Григория, который крестил армян.
Тигран улыбнулся.
— Значит, об армянской церкви знаете.
— Как же не знать! Знаю об армянах. Много страданий перенесли вы от турок и от персов. Эривань завоевал у персов Паскевич, за что и получил генерал-фельдмаршала и титул «графа Эриванского». Знаю. Армяне всегда любили Россию. А я в 1888 году служил в армии, в крепости, в Александрополе, который в прошлом назывался Гюмри, маленький городок по эту сторону от Карса.
— Сейчас он называется Ленинакан. Значит, вы бывали в наших краях? — обрадовался Аршакян.
— Человеку нужно отдохнуть, а ты древнюю историю вспоминаешь,— заворчала старуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251
Неожиданно загрохотали орудия,— из стволов вырывались языки пламени, при каждом выстреле пушки выкатывались из снежной борозды. Ребята жадно следили за тем, как бойцы подносили снаряды к орудиям и как снова и снова орудия грохоча выбрасывали огонь.
— Воздух, воздух! — закричал артиллерист.
Самолеты спикировали на советские батареи. Послышался пронзительный визг воздуха, раздираемого бомбами, раздавались оглушительные взрывы.
Перед глазами Шуры поднялась черная стена, и словно бы с неба посыпались комья снега и земли. Шура бросилась бежать, но чей-то властный голос закричал:
— Не бежать, ложись!
Снова загрохотало... Кто-то приподнял Шуру над землей и с размаху бросил ее в пропасть.
...Она открыла глаза и увидела лицо незнакомой девушки. Где она, кто эта девушка в форме? И тут же она увидела на стене фотографии матери и отца.
— Кто вы? — шепотом спросила Шура.
— Меня зовут Аник.
Шура увидела встревоженное лицо матери, ей улыбнулся Коля, а из-за плеча Коли глядело чье-то смуглое горбоносое лицо с добрыми, сияющими глазами.
Мать нежно спросила:
— Как ты, Шурочка?
Шура взяла руку матери, прижала к своей груди.
— Мама...
Вечером, придя в себя, она узнала обо всем, что с ней случилось. Она была ранена во время бомбежки, ее оперировал военврач по фамилии Ляшко, санитарка, ухаживающая за ней, была армянка — Аник Зулалян, из Колиного полка. Она узнала, что Вовча освобождена, что немцев отогнали на западный берег Донца.
Шура смотрела на санитарку, на брата, на его товарища, улыбавшегося ей, как старой знакомой.
— Если бы вы послушались меня и легли на землю, то не были бы ранены... Помните, как мы стреляли по фашистам в вашем дворе? Вы стояли на крыльце. Помните? — сказал товарищ Коли.
Так вот почему лицо молодого красноармейца казалось Шуре знакомым!
V
Исход боя был решен еще утром,— немцев выбили из города, они отошли на западный берег Северного Донца. День прошел в артиллерийской перестрелке. Немецкие снаряды разрывались в предместьях города — Мельницах и Заводах, на центральных улицах Вовчи. К вечеру огонь прекратился. В воздух то и дело поднимались белые ракеты и освещали склоны высоких холмов, берега реки. На этом участке боев линия фронта прошла по Северному Донцу.
На второй день после освобождения города радиотехники дивизионного клуба организовали для населения показ фильмов. Городские фотографы предлагали бойцам, проходящим по улицам, сняться и послать карточки родным. Завязывались знакомства, и некоторым из них суждено было длиться долгие годы. Из домов доносились звуки пианино, девичий смех, по улицам, возбужденно галдя, носились дети. И тут же время от времени со стороны Донца слышался грохот немецких орудий, раздавались снарядные разрывы. Смерть и жизнь были рядом.
На третий день после освобождения города Аршакян возвращался из батальона в штаб полка, размещенный в конце Харьковской улицы. Стояла глубокая ночь, улицы были пустынны, лишь поскрипывали по снегу сапоги патрулей.
Одежда Тиграна была вымазана окопной глиной, глаза опухли от бессонницы, лицо обросло темной щетиной. Возле штаба Тигран встретил командира комендантского взвода Иваниди.
— Лейтенант, где бы мне передохнуть, прилечь часика на два?
Иваниди весело ответил, что для товарища Арша-кяна припасено хорошее место.
— Есть тут один дедушка, полно у него старинных книг, очень хорошая семья. Как раз по вас квартира.
Они остановились у одноэтажного дома, и Иваниди постучал в ворота.
— Олесь Григорьевич, откройте, это лейтенант Иваниди.
Тигран понял, что веселый, общительный грек за два дня стал хорошим знакомым хозяев этого дома. Ворота отворились.
— Олесь Григорьевич, будем просить вас устроить у себя на ночь старшего политрука. Он, между прочим, тоже большой любитель старинных книг. Не возражаете, Олесь Григорьевич?
— Пожалуйста, пожалуйста, заходите.
Они вошли в комнату. Старуха и молодая женщина
приветливо встретили пришельца.
— Извините, что среди ночи побеспокоил Вас,— сказал Тигран.
— Господи, да никакого тут нет беспокойства,— сказала старуха и, глядя на Тиграна, добавила:— Вся одежда в грязи. Снимайте скорей шинель, сейчас почистим ее. Надя, помоги товарищу военному.
— Может, согреть молока? Наверное, озябли,— предложила молодая женщина.
— Да согрей, чего спрашивать,— вмешался старик. Тигран снял портупею, шинель, сапоги. Старуха
принесла войлочные шлепанцы.
— Наденьте, наденьте шлепанцы, а ваши сапоги мы почистим. Садитесь на диван, отдыхайте. Не стесняйтесь. Из каких вы краев?
Тигран ответил.
— А семья там, в Армении, осталась? — спросила старуха.
— Там.
— Старая у вас церковь,— задумчиво проговорил старик.
— Какая церковь? — спросил Тигран.
— Армянская. Григорианская... Одна из самых старинных, по имени Григория, который крестил армян.
Тигран улыбнулся.
— Значит, об армянской церкви знаете.
— Как же не знать! Знаю об армянах. Много страданий перенесли вы от турок и от персов. Эривань завоевал у персов Паскевич, за что и получил генерал-фельдмаршала и титул «графа Эриванского». Знаю. Армяне всегда любили Россию. А я в 1888 году служил в армии, в крепости, в Александрополе, который в прошлом назывался Гюмри, маленький городок по эту сторону от Карса.
— Сейчас он называется Ленинакан. Значит, вы бывали в наших краях? — обрадовался Аршакян.
— Человеку нужно отдохнуть, а ты древнюю историю вспоминаешь,— заворчала старуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251