— Что это?
— Мясо, попробуйте.
— Я не голоден.
— Никто не голоден, товарищ старший лейтенант, это совсем особое мясо, его и сытый кушает.
Но командир роты, не приняв угощения, ушел из землянки.
Мусраилов поднес кусок конины Ухабову, тот молча кивнул, не стал отказываться. Мусраилов разрезал вареную конину на мелкие куски, начал угощать товарищей.
Арсен стал отмахиваться от угощения, но Мусраилов молящим голосом просил его попробовать хоть кусочек.
— Мусульмане давно на свинину перешли, а Арсен Иванович не отходит от своей религии,— пошутил Бурденко,— по правде, Алдибек, ця конина мени теж не подобится, она якась квашеная.
— Вот в этом-то и вкус, а вы не понимаете. Надо два раза покушать, чтобы привыкнуть.
— Ну тебя, браток,— махнул рукой Бурденко.— Весной Арсен Иванович угощал меня травой: це, каже, синдз, це сибех. Вси названия помню, а вкуса не разобрал. А ты, Ухабов, бачу, с удовольствием шамаешь.
— Ничего, есть можно, аппетит мне трибунал не испортил.
— А гарно тебя в трибунале угостили?
Ухабов рассеянно посмотрел на Бурденко и сказал:
— Я доволен. Я хотел воевать, а они мне сказали: ну, иди и воюй, только кубики нам оставь. Ладно, что ж,— не с кубиками я родился. Родину защищают рядовые, а не генералы.
— Э, брось, Ухабов,— сказал Бурденко,— нас на ухабовщину не поймаешь. Генералы — то вчерашние солдаты, та поумнее нас с тобой. Вот командующий нашей армии Чистяков... В гражданскую войну он був рядовым, як мы сейчас. Без генеральского ума далеко не пойдешь, а колы пойдешь по дорожке ухабовщины, голову себе разобьешь.
Вчера Микола Бурденко не стал бы поучать лейтенанта Ухабова, хотя и вчера Микола лучше понимал жизнь, чем лейтенант Ухабов, а вот сейчас он говорит с рядовым Ухабовым свободно, и все видят, что Бурденко в сто раз умнее Ухабова.
Уж так бывает: изменились звания, изменилось положение, и вот изменились и взаимоотношения людей.
— Ну, ладно, убедили,— сказал Ухабов.
— Та не думаю я, щоб убедили,— усмехнулся Бурденко,— хиба ж двумя словами убедишь Павла Ухабова отказаться от самого себя. Ты познакомься с хлопкоробом Тонояном. У него велыкого образования нема, в городах он не жил, но нас с тобой выучить он может. Он не забегает вперед, колы не треба, и не отстает, колы треба идти вперед. Дай бог нам с тобой так любить родину, как Тоноян ее любит. Кажут, от любви люди, безумеют. Дывлюсь на тебе, Ухабов, и думаю, що на правду так. Но, колы дывлюсь на Арсена, бачу: любовь робыть человека мудрым. Надо тильки по-настоящему уметь любить.
— Больше у тебя нет конины? — вдруг обратился Ухабов к Мусраилову.
— Нет,— ответил Алдибек,— остался кусок, держу его для Веселого.
— Вкусное было мясо.
Бурденко усмехнулся.
— Бачу, что Мусраилов раньше убедил тебя в своей правде, чем я в своей.
— А ведь мясо вправду было вкусное,— рассмеялся Ухабов,— дай мне еще кусок, Мусраилов.
Тоноян вдруг схватил котелок Мусраилова и вышвырнул его из блиндажа.
— Арсен, ты что наделал? — крикнул растерянный
и обозленный Мусраилов.
Арсен молча сел на свое место.
— Что это ты наделал? — снова спросил Мусраи
лов.— Сам не кушал, другие бы съели, почему
бросил?
Тоноян угрюмо проговорил:
— Мешало...
Он вышел из блиндажа, разыскал котелок, поставил его перед входом, чтобы Алдибеку не пришлось искать его, и пошел по окопу.
Была морозная ночь. Белая луна печально смотрела на земные дела. Тоноян шел на смену Веселому и думал: «Говорили, что наступит зима, разгромим врага на Волге и Дону. Зима вот она, а где же этот разгром? Войск нагнали — повернуться негде, а все ждут, ждут чего-то...»
XVIII
— Арсен, ты? — спросил по-армянски женский
голос.
По окопу шли Аник и Ираклий.
— Ты куда? — спросил Ираклий.
— К пулемету.
— Где Ухабов, разжалованный лейтенант?
— В нашей землянке.
— Что он там делает?
— Конину ест.
— Ираклий, ты иди, а я немного побуду с Арсеном,— сказала Аник. Веселый обрадовался сменщику, сразу же заторопился в блиндаж. Аник уселась на срубленные ветки на снегу. Тоноян, лежа у пулемета на румынской шубе, поглядывал в сторону врага.
— Скоро будет большое наступление, Арсен,— тихо сказала Аник.
— Откуда ты знаешь?
— Не видишь, сколько прибыло войск?
— Да уж давно прибывают, а наступления все нет.
— И еще прибудут... Очень ты соскучился по дому, Арсен?
Арсен повернулся на бок, лег поудобнее.
— Скучай не скучай, а воевать надо. Первая мировая война продолжалась четыре года.
— Тогда не было танков и самолетов,— ответила Аник и спросила: — Жена тебе пишет?
— Месяц не писала.
— Я помню твою жену, ребятишек. Очень хорошие у тебя дети. Особенно младший, как его зовут?
— Лендрош... Иди в блиндаж, Аник, здесь опасно, иди.
— Хочу немного посидеть с тобой, Арсен.
— Нет, нет, иди, как брат прошу тебя.
Немцы дали несколько автоматных очередей трассирующими пулями. Аник легла на дно окопа. Тоноян снова сказал:
— Иди отсюда, прошу.
— Я не боюсь, Арсен, это же не первые дни.
Ракета загорелась, затмила луну и погасла.
— Целую неделю были темные ночи,— сказала
Аник,— а сегодня луна: мороз начинается. Ты
помнишь, как красиво на Араксе в лунные ночи?
Словно серебряная лента вьется по Араратской
долине... Помнишь весенние лунные ночи, когда
цветут абрикосы и персики? Посмотри на покрытые
снегом деревья, Арсен,— правда, похоже?
Арсен рукавом вытер лоб.
— Снова прошу, иди отсюда.
И столько мольбы было в голосе Тонояна, столько тревоги, что девушка встала.
— Ладно, пойду.
Аник направилась к блиндажу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251