Затрещали автоматы. Ухабов и Курдюков повалились на землю.
Голоса птиц вдруг замолкли; лес словно онемел; воцарилась жуткая тишина. Но вот робко заверещала какая-то пичуга, ей ответила другая, и снова лес ожил, заговорил сотнями голосов. Казалось, ничто не изменилось,— листва покачивалась и шелестела, трава пахла так же, как раньше, птицы пели, вечернее небо в легких розовых облаках стояло над землей. Только дышать почему-то стало тяжело.
Аргам почувствовал мучительную тоску, сердце то билось тревожно, то вдруг замирало.
В глубоком молчании повзводно расходились с поляны свидетели казни Ухабова и Курдюкова. Рядом с Аргамом шагали его старые боевые друзья — Бурденко, Савин, Коля Ивчук, Каро, Гамидов, Мусраилов. Шли молча, не глядя друг на друга.
Негромко шелестела листва деревьев. Казалось, что мелкий дождик падает на листву, но вечернее небо было ясным, светлым.
Пришли в полк. В небе еще стоял вечерний свет, немцы запускали ракеты, трещали пулеметы. С Бурденко и Тонояном Аргам вошел в ротный блиндаж. Принесли ужин. Бурденко отодвинул свою тарелку. Никто не прикоснулся к еде в этот вечер. Люди легли рядышком на пол землянки, устланный ветками и травой, вдыхали запах вялой листвы.
Аргам думал о том, каким страшным врагом самому себе может стать человек, если он не уважает чужой жизни, если замолкает его совесть и меркнет разум. С болью думал он о Марии Вовк — она подписала смертный приговор своему любимому.
Состояние Марии было очень тяжелым. У нее поднялась температура, начался бред.
Люсик не отходила от Марии. Алла Сергеевна тоже была полна тревоги о здоровье Вовк, часто заходила в палатку, где лежала Мария.
К рассвету Мария немного успокоилась, ненадолго заснула. Едва рассвело, она проснулась и чуть слышным голосом попросила Люсик:

— Прошу вас, прочтите вслух письмо, что мне прислали из Армении.
Люсик вынула из полевой сумки Марии письмо и стала читать его. Вовк слушала, следя глазами за солнечным лучом, проникшим в палатку.
Люсик прочла последние слова письма: «Желаем тебе живой-невредимой вернуться домой и стать счастливой матерью...»
Вовк закрыла лицо руками и зарыдала.
Алла Сергеевна, стоявшая рядом, тоже заплакала.
X
Прошел еще один тихий месяц. После щедрой весны началось богатое, пышное лето. А по вечерам радио повторяло одно и то же монотонное сообщение: «На фронте существенных изменений не произошло». И так изо дня в день.
В течение трех с половиной месяцев подразделения дивизии жили в одних и тех же окопах, в одних и тех же блиндажах, штабы стояли в тех же лесах, медсанбаты возле тех же сел. Не было нужды вытаскивать из земли колья палаток. Вокруг палаток выросла пышная трава, вокруг окопов и ходов сообщений ячмень и рожь. Немецкие разведывательные самолеты «фокке-вульфы» летали в небе так высоко, что ноющий звук их моторов едва достигал земли.
Каждый день почта приносила бойцам сотни и тысячи писем с Дальнего Востока, из Средней Азии, из сел и городов Поволжья, из Архангельска, с Кавказа. Шли письма из освобожденных городов и районов, и многие люди, уже давно потерявшие связь с родными местами, получали радостные и горестные вести.
Дважды в дивизии Геладзе побывал командарм генерал Чистяков. В сопровождении охранявших его автоматчиков он прошел по всем окопам и ходам сообщений, разговаривал с пехотинцами, артиллеристами и танкистами. Через несколько дней после второго посещения Чистякова в дивизию прибыл командующий фронтом генерал армии Ватутин. Долго после этого посещения бойцы рассказывали о том, как выглядит Ватутин, какие вопросы задавал он в окопах. Всех взволновало, что Ватутин в окопах встретил своего родного брата, который в звании сержанта служил в полку подполковника Баланко.
Однажды, по приказу командира дивизии, на опушке леса были собраны несколько сот бойцов и командиров украинцев. Генерал приветствовал их и заговорил о том, как страдает Украина под ярмом врага, как каждый час ждет она своих сынов-избавителей, рассказал, какие злодеяния совершают фашисты в Харькове, Киеве, Полтаве, Чернигове. На следующий день, по приказу Геладзе, собрались армяне, через день — казахи, потом грузины, узбеки...
Встречаясь с каждой новой группой бойцов, Геладзе находил нужные, доходчивые слова, проявлял большое знание различных национальных особенностей и обычаев, а затем уж заводил разговор о стоящих перед дивизией боевых задачах, о боевом умении солдат. После каждой такой встречи Геладзе угощал бойцов их национальными блюдами, а затем фотографировался с участниками «пира».
Как-то полковник Козаков шутя спросил Геладзе:
— А когда очередь дойдет до русских, товарищ генерал?
Геладзе не пришел в замешательство от этого вопроса.
— Русских очень много, если мы всех соберем, опустеют оборонительные рубежи, и мы с тобой предстанем перед трибуналом.
После встречи генерала с армянами Аргам возвращался вместе с Люсик и Аник в штаб и всю дорогу с восхищением говорил о Геладзе. Аник, слушая его, с радостью думала, что Аргам совсем не похож на того жалкого, подавленного человека с опухшими руками, который осенью сорок первого года в Кочубеевском лесу собирался писать завещание. Он и внешностью, казалось, неузнаваемо переменился,— лицо стало мужественным, походка уверенной, плечи окрепли. И разговаривал он сейчас как человек, прошедший через многие тяжелые испытания.
В тот момент, когда они шли по открытой поляне, немцы открыли артиллерийский огонь. Люсик, Аник и Аргам побежали к ближайшему оврагу.
Аник все время отставала. Она почувствовала, что сердце ее сильно колотится, голова кружится, тошнота подкатывает к горлу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251