— Это все твоя сестра, Ивчук,— с улыбкой сказал майор.
И, обращаясь то ли к самому себе, то ли к людям, окружавшим его, Дементьев произнес:
— Ну, что же, за дело. Сейчас дадим сигнал к общему штурму. Сигнальте же!
В эту минуту сердце его уже билось ровно, спокойно.
IV
Страшной, недоброй была жизнь в городе Вовче. Днем страшно, по ночам — еще страшнее. Особенно тревожной была жизнь Ивчуков.
— Не спишь, Шура? — сидя в постели, тихо спросила мать.
— Нет, мама, не сплю. Ты что-то хотела сказать?
— Хоть своими глазами видела, но не верится, что Коля приходил домой, поцеловал меня, Мишу на руки взял, тебя по голове погладил. Словно все это сон, проснулась — и нет ничего. Девушка подняла голову.
— Да не мучай себя, мама, нельзя же так.
— Поговори со мной, Шура, страшно мне очень.
— Нельзя так мучить себя, мама.
— Сердцу-то не прикажешь. Я ведь за всех боюсь, Шурочка, и за отца, и за Колю, и за тебя, и за Мишу, за всех вас, моих дорогих.
— Страхом не поможешь, пойми ты.
— Я, Шурочка, не слабая — я завтра же могу взять да в партизаны пойти. Не трусиха я, а вот не могу с собой справиться. У меня словно в глазах пелена темная, иду и дороги не вижу... Так все переменилось, что голова кругом идет. Вот хочу, чтобы ты некрасивой стала. Боюсь я за твою красоту, Шура, в это окаянное время.
— Да спи, мама, спи.
— Не могу я! Сердце ждет, ждет чего-то... то ли плохого, то ли хорошего. А уж той прежней спокойной жизни больше не будет...
Встав с постели, мать иголкой прочистила фитиль, легонько встряхнула лампу, проверяя, есть ли в ней керосин.
— Сейчас подолью керосина,— сказала дочь и встала с постели.
Лампа загорелась ярче. Шура подошла к окну, поправила маскировку. Мать глядела на голые плечи дочери, на ее длинные косы.
Девушка подошла к дверям, прислушалась.
— Думаешь, Коля может прийти? — спросила мать.
— Может.
— Сказал он тебе что-нибудь?
— Ничего не говорил.
— А почему ты думаешь, что придет?
— Не знаю... Мало ли что, ведь должны прийти наши когда-нибудь!
— Должны. А когда — неизвестно. Встретился мне старик Олесь Бабенко, говорит: не отчаивайтесь, Вера Тарасовна, Россия никогда не была побежденной и не будет, не теряйте веры и всем так скажите. Но сколько продлится война, кто спасется, а кто пропадет, говорит, не знаю. Младший сын Веры Тарасовны, Миша, заплакал во сне, проснулся, попросил воды и, напившись, опять заснул.
— Стеснялась я, когда Миша родился,— проговорила Вера Тарасовна.— Вы с Колей уже большими были.
Мать нагнулась, поцеловала голову сына. С улицы донесся вой собаки.
— Мама, а ведь до войны собаки так не выли.
— И я не припомню, чтобы собаки так выли. Спи, Шурочка.
Ночная тишина становилась все более гнетущей от чувства одиночества и бессилия. Шура легла, но уснуть не могла. Почему не пришел брат и его товарищи? Она вспомнила лицо Коли. Он стал какой-то непривычный, взрослый. И голос изменился. Вспомнила товарищей брата: пристально смотревшего грузина и молчаливого смуглого армянина, который словно стеснялся Шуры.
На душе у Шуры после ночного посещения разведчиков стало легче, светлей. Конечно, мрачные мысли и теперь приходили в голову, но они не давили, как прежде. Казалось, что Коля и его товарищи все это время где-то совсем близко от нее.
Услышав неожиданные залпы, мать и дочь с минуту молча прислушивались.
Выстрелы усилились. Прогрохотали близкие и далекие взрывы, послышался крик, затем страшный собачий визг.
— Похоже, что бой, большой бой... Весь город грохочет!
Шура обняла мать, прижалась головой к ее груди.
— Мама...
Дом вздрогнул от сильного взрыва, задребезжали стекла. Мать и дочь упали на пол. Проснулся, заплакал Миша.
За окнами послышался стон, кто-то закричал по-немецки. Залпы постепенно стали стихать, ушли на дальние улицы...
Утром Шура отворила дверь и вышла во двор.
Улица была пуста, но стреляли где-то очень близко. «Неужели город опять останется у фашистов, а наших отбросят?» — подумала девушка и торопливо пошла вверх по улице на выстрелы, не понимая, куда и зачем нет, не понимая, что подвергает себя смертельной опасности.
По улице в ее сторону бежали немецкие солдаты в расстегнутых шинелях. Над головой девушки послышался странный свист. И вдруг страх охватил ее, она повернулась и изо всех сил побежала. Задыхаясь, она бросилась в ворота своего дома, поднялась на крыльцо и оглянулась. В ту же минуту в воротах показались немецкие солдаты, а вслед за ними белые фигуры с черными автоматами в руках. Это были советские бойцы. Оглушительно громко застрочили автоматы. Шуре показалось, что стреляют в нее. Ей стало трудно дышать, словно она ранена в грудь. Но она была совершенно невредима, а у ворот ее дома лежало трое убитых в зеленых шинелях. Один из красноармейцев в белом халате пробежал по двору несколько шагов, оглянулся. Шура, как зачарованная, смотрела на него, и ей казалось, что человек в белом тоже смотрит прямо на нее. Но это длилось лишь мгновение.
Красноармейцы двинулись вниз по улице, а на снегу остались лежать солдаты в зеленых шинелях, один — на спине, двое — уткнувшись лицом в снег.
Отовсюду раздавались выстрелы.
— Мама! — крикнула Шура.
Вера Тарасовна вышла на крыльцо, бросилась к Шуре.
— Смотри,— сказала дочь, указывая на убитых. Бой стих, улицы наполнились людьми. Мальчишки
перекликались, звали друг друга, послышался женский голос: «Митя, Митя, домой беги, наказание с тобой...»
Это старуха Бабенко звала внука.
Шура снова вышла на улицу.
Мальчишки бежали в сторону Мельниц и березовой рощи. Шура пошла за ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251