Ложь как ржавчина н
ачала разъедать больное тело государства, подготавливая почву для новы
х зловещих ростков.
И тут как раз, словно ждали подходящего времени десятки лет, объявились н
еизвестные степные племена.
Вздохнув и перекрестив лоб в сторону недавно возведенного нового храма,
князь прошел в потайную горницу в своих хоромах, где стоял резной истука
н Дажбога.
В былые времена не нужно было прятать в домах изображения старых богов и
они свободно стояли по специальным, отведенным для этого урочищам, среди
лесов и полей Ч но то было раньше… Теперь приходилось таиться от многоч
исленных соглядатаев, чтобы не прослыть язычником и не навлечь на себя о
палу Мономаха и Светлейшего Киевского князя.
Молитва Владислава была недолгой. С домашними божками русичи привыкли о
бращаться по-свойски, как с членами семьи, и хотя Дажбог был рангом повыше
, попав в домовую ризницу, он становился членом рода.
Владислав просил Дажбога не оставить его своей мудростью, поддержать в н
елегких переговорах и помочь отличить ложь от истины Ч прикинуться маг
ом мог какой-нибудь чужак, пришелец из неведомых северных лесов. О них ход
ило много страшных рассказов. Говорили, что там до сих пор обитали волхвы,
исчезнувшие на Руси вместе со старыми богами, которым они служили когда-
то…
Закончив излагать свои просьбы к Дажбогу, Владислав не забыл оставить в
жертвенной чаше щедрый дар из меда и пшеничных зерен. Бог, как и все осталь
ные в его доме, должен чувствовать себя сытым.
Ощущение волшебного сна не покидало Глеба с того момента, как он попал в К
итеж. Каждую минуту с замиранием сердца он ждал пробуждения и возвращени
я в серую безрадостную действительность, окружавшую его все последние г
оды. Но пробуждение так и не наступило.
Вместо этого из потаенных глубин прошлого всплыл в центре Светлояр-озер
а сказочный град… Он стоял в окружении собственного отражения от чистой
озерной воды, и солнце золотило крыши его домов, его бревенчатые крепост
ные стены.
Люди двадцатого столетия не видели воочию даже малого черепка из этого г
рада, лишь легенда о нем осталась в памяти народа, такая же светлая, как са
м город…
Проплыли мимо огромные, в три человеческих роста, ворота, срубленные из д
убовых, окованных железом бревен. Показались за ними стены, крепко сбиты
е из заостренных в верхней части кольев и облитые темной смолой, чтобы де
рево не портила гниль.
Стены укреплял земляной вал, присыпанный с внутренней стороны широкой к
ольцевой насыпью, по которой неторопливо прохаживались дозорные, защищ
енные от случайной непогоды широким навесом из больших кусков древесно
й коры…
Едва лошади ступили на мощенные бревнами улицы, как звонкий перестук коп
ыт возвестил любопытным горожанам об их прибытии.
Приподнялись низкие приторы калит, отворились резные ставни, улицы пост
епенно наполнялись любопытствующим народом.
Глеба поразила непринужденность русичей, с молоком матери впитавших чу
вство собственного достоинства. Горожане насмешничали не над гостем, к к
оторому относились со странным почтением, а над сотником да над своими д
ружинниками. Те, впрочем, не особенно обижались и отшучивались в ответ та
к же беззлобно.
Удивительное ощущение единой общности, одной большой семьи, в которую вх
одили все люди этого племени, отозвалось в Глебе непрошеной тоской Ч к н
ему это не имело никакого отношения. Собственный дом он добровольно согл
асился покинуть навсегда, а новый вряд ли найдешь на чужбине. Хоть и не чуж
бина это вовсе, всего лишь иное время. Но оказалось, тысячелетие, отделивш
ее Китеж от современников Глеба, возвело между юношей и городом преграду
посерьезней любых границ. И, соглашаясь со всеми условиями Аркадия Дими
триевича, он просто не думал об этом, да и не верил, что такое возможно. Но во
т он древний град перед ним Ч его везут по улицам легендарного Китежа…
Князь принял чужеземца прямо в трапезной, предварительно осведомившис
ь, не слишком ли того мучает полученная от печенегов рана. И хотя в глубине
души князь полагал, что маги вообще не способны испытывать боль, Ч все ж
е это казалось невежливым тащить к столу раненного стрелой человека, Ч
только уж слишком велико было княжеское нетерпение и любопытство.
Владислав не знал, как ему себя вести с гостем. С одной стороны, по манере д
ержаться, по одежде, по выговору этот человек не походил на уроженца знак
омых русичам племен, с другой стороны, на мага он тоже не слишком походил,
хотя в подобной одежде их и видели иногда, если случайно заставали в лесу
или в поле.
За гостем не чувствовалось той силы, которой так жаждал князь. Не тот возр
аст, не та осанка. И потому серьезный разговор Владислав не спешил начина
ть, а лишь ублажал гостя, задавал ненароком словно бы и вовсе ничего не зна
чащие вопросы да не спускал с Глеба внимательных, слишком трезвых для за
столья глаз.
Была отослана из трапезной даже личная стража, одно это говорило о том, ск
оль важным считал князь встречу со своим гостем. Правда, двое неподвижны
х, как изваяния, великанов в синих кафтанах, с секирами на плечах все равно
остались в дальнем углу комнаты. Посмотрев тяжелым взглядом на этих люд
ей, не подчинившихся его приказу, князь лишь тяжело вздохнул и жестом при
казал усадить Глеба за стол.
Того, словно ребенка, внесли в трапезную на руках, несмотря на его протест
ы, дабы не причинять раненому излишнюю боль.
На самом деле стрела лишь слегка задела мышцу, рана оказалась пустяковой
, а после травных мазей и отваров русичинских лекарей и вовсе не беспокои
ла его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125