Ну, а янки, те сидят на лошадях и обсуждают промеж себя, тот это дом или не то
т, а полковник ноги на перила задрал да глаза на них таращит, будто деревен
щина какая. Офицер-янки послал одного солдата на конюшню посмотреть, нет
ли там того жеребца, а сам полковнику и говорит: «Послушай-ка, Джонни, где т
ут мятежник Джон Сарторис проживает?»
«Туда дальше по дороге, Ц отвечает полковник не моргнув глазом. Ц Мили
две отсюда, Ц говорит. Ц Да только вы его навряд ли дома застанете. Он опя
ть где-то с янки воюет».
«Все равно, ступай покажи нам, как туда проехать», Ц велит ему офицер янк
и.
Тогда полковник не спеша встает и говорит, что пойдет за башмаками и трос
точкой, и ковыляет в дом, а они сидят на лошадях и ждут.
Только он с ихних глаз скрылся, так сразу бегом и побежал. Старуха Лувиния
вынесла ему на заднее крыльцо мундир, сапоги и пистолеты да еще краюху ку
курузного хлеба прихватила. Тот, второй янки, въехал на конюшню, а полковн
ик взял у Лувинии все свои пожитки, завернул их в мундир и зашагал по задне
му двору, словно ему прогуляться захотелось. А тут как раз тот янки из коню
шни выезжает. «Здесь и вовсе никакой скотины нету», Ц говорит янки.
«Да, пожалуй что и нету, Ц отвечает ему полковник. Ц Капитан велел вам ве
рнуться», Ц говорит, а сам все вперед шагает. Идет и чувствует, что янки эт
от за ним следит и смотрит ему аккурат промеж лопаток, куда вот-вот пуля в
опьется. Полковник говорит, что ему в жизни никогда так трудно не было Ц и
дти вот так вот по двору спиной к тому янки и ни за что бегом не побежать. Он
хотел зайти за угол конюшни, чтоб дом закрыл его от янки, и говорит, ему каз
алось, что он уж целый год туда плетется, а все ни с места, а назад и глянуть
страшно. Полковник говорит, что он даже совсем ни о чем не думал, только ра
довался, что девочек дома нету. Он говорит, что ни разу не вспомнил про ваш
у тетушку Ц она ведь там в доме оставалась, Ц потому, говорит, что она был
а чистокровная Сарторис и сама могла целую дюжину янки за пояс заткнуть.

Потом янки как заорет на него, но полковник, но оглядываясь, шагает вперед
, и все тут. Тогда янки заорал снова, и полковник говорит, что услышал, как ше
велится лошадь, и решил, что пора улепетывать. Он завернул за угол конюшни
, и тут янки первый раз в него выстрелил, а когда янки добрался до угла, он бы
л уже в свином загоне и бежал сквозь заросли дурмана к речке, где вы в ивня
ке с жеребцом спрятались и его поджидали.
И вот этот патрульный янки улюлюкал где-то сзади, а вы стояли и держали ло
шадь, пока полковник сапоги надевал. И тогда он велел вам передать тетушк
е, чтоб она не ждала его к ужину».
«Но зачем же ты принес мне ее через столько лет?» Ц спросил он тогда, погл
аживая трубку, и старик Фолз ответил, что в богадельне для нее не место.
«Ведь он эту трубку в те времена в кармане носил, и она его радовала. Когда
он железную дорогу строил, тогда, сдается мне, все было иначе. В те времена
он частенько повторял, что к субботнему вечеру мы и оглянуться не успеем,
как все в богадельне очутимся. Только тут я его обскакал. Я попал туда рань
ше его. А может, он вовсе про кладбище думал, когда днем и ночью объезжал ст
ройку с мешком денег, притороченным к седлу, и говорил, что до богадельни в
сего-навсего одна шпала остается. Вот когда все пошло по-другому. Когда о
н начал людей убивать. Сперва тех двух саквояжников-янки
…саквояжников-янки
… Ц так на Юге в период после окончания Гражданской войны называл
и пришельцев с Севера, поскольку все их пожитки часто умещались в одном с
аквояже. Воспользовавшись введением дискриминационных по отношению к
коренному белому населению законов, саквояжники захватывали ведущие п
олитические посты на территории южных штатов, оккупированной федераль
ными войсками, и быстро обогащались.
, что негров мутили, Ц вошел прямо в комнату, где они сидели за столо
м, а пистолеты ихние на столе лежали, а после еще того разбойника и второго
парня Ц всех из своего дьявольского дерринджера застрелил. Когда челов
ек начинает людей убивать, ему почти всегда приходится убивать их все бо
льше и больше. А когда он убивает, он уже и сам покойник».
Тогда-то на чело Джона Сарториса опустилась зловещая тень обреченности
и рока Ц в тот вечер, когда он сидел в столовой под свечами и, беседуя с сын
ом, вертел в руке бокал. Железная дорога была уже построена, и в этот день п
осле долгой и жестокой борьбы он был избран в законодательное собрание ш
тата, и печать обреченности легла на его чело и смертная усталость.
«Итак, Ц сказал он, Ц завтра Редлоу убьет меня, потому что я буду безоруж
ен. Я устал убивать людей… Передай мне вино, Баярд».
И на следующий день он был мертв, и тогда Ц словно он только и ждал смерти,
чтобы вырваться из нелепой мешанины костей и духа, Ц освободившись из т
енет своей немощной плоти, он мог наконец отлить в прочную форму то, что ка
ким-то образом обрело роковое сходство с его мечтой: словно призрак или н
екое божество, его могли снова вызвать к жизни тягучие воспоминания безг
рамотного старика или обугленная трубка, из которой давным-давно выветр
ился даже терпкий запах сгоревшего табака.
Старый Баярд встрепенулся и, подойдя к комоду, положил на него трубку. Пот
ом он вышел из комнаты, тяжело протопал вниз по лестнице и спустился с зад
него крыльца.
Юноша-негр тотчас проснулся, отвязал кобылу и придержал стремя. Старый Б
аярд вскарабкался в седло, вспомнил наконец про сигару и раскурил ее. Нег
р открыл ворота во двор, обогнал всадника, открыл вторые ворота и выпусти
л его в поле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121