От ворот начиналас
ь посыпанная гарью аллея, изгибавшаяся дутой между двумя рядами виргинс
ких можжевельников. Можжевельники посадил в 40-х годах прошлого века англ
ийский архитектор, который построил дом в погребальном стиле Тюдоров
…в по
гребальном стиле Тюдоров… Ц Речь идет об архитектурном стиле эпо
хи царствования в Англии династии Тюдоров (1485-1603). Английские архитекторы в
икторианского периода (королева Виктория царствовала в Великобритании
с 1837 г.), охотно прибегавшие к эклектической стилизации, часто использовал
и характерные для этого стиля элементы: плоские арки, мелкие карнизы, выс
окие прямоугольные окна, лепные потолки и карнизы.
(с одним лишь незначительным отступлением в виде веранды), распрос
транившемся с благословения молодой королевы Виктории, и даже в самые со
лнечные дни под можжевельниками царил бодрящий смолистый сумрак. Их обл
юбовали пересмешники, снегири и дрозды, чье скромное сладкозвучное пень
е ласкало слух по вечерам; но под ними почти не росла трава и не водились н
асекомые, и только в сумерках появлялись светлячки.
Аллея поднималась к дому, изгибалась перед ним и снова спускалась на ули
цу двумя рядами можжевельников. В центре дуги рос одинокий дуб Ц густой,
развесистый и низкий, а вокруг него была деревянная скамья. Внутри полум
есяца, образованного аллеей, и за нею густо разрослись древние как мир вы
сокие кусты лагерстремии и спиреи. В одном углу забора росла диковинная
купа низкорослых банановых пальм, а в другом Ц лантана со своими запекш
имися ранами Ц Фрэнсис Бенбоу в 1871 году вывез ее с Барбадоса в футляре из-
под цилиндра.
От корней дуба и от изогнувшейся ятаганом погребальной аллеи спускался
к улице отличный дерновый газон, испещренный тут и там группами нарциссо
в, жонкилей и гладиолусов. Некогда газон был разбит террасами и на верхне
й террасе располагалась цветочная клумба. Затем Билл Бенбоу, отец Хореса
и Нарциссы, велел эти террасы срыть, что и было сделано плугом и мотыгой. П
ри этом землю заново засеяли травой, и он считал, что клумба уничтожена. Но
следующей весной разбросанные луковицы снова пустили ростки, и с тех по
р каждый год газон был усыпан беспорядочным пунктиром белых, желтых и ро
зовых цветов. Несколько молодых девиц получили разрешение каждую весну
рвать здесь цветы, а под можжевельниками мирно резвились соседские дети.
В верхней точке дуги, которую образовывала аллея перед тем, как снова спу
ститься вниз, стоял кирпичный кукольный дом, в котором жили Хорес и Нарци
сса, постоянно окутанные прохладным, чуть терпким запахом виргинских мо
жжевельников.
Белые украшения и вывезенные из Англии стрельчатые окна придавали дому
нарядный вид. По карнизу веранды и над дверью вилась глициния, ствол кото
рой, толщиною с мужское запястье, напоминал крепко просмоленный канат. В
открытых окнах нижнего этажа легко колыхались занавески. На подоконник
е впору было красоваться выскобленной деревянной чаше или хотя бы безуп
речно вылизанному надменному коту. Однако на нем стояла всего лишь плете
ная рабочая корзинка, из которой наподобие вьющейся пуансетии свисал ко
нец коврика, сшитого из розовых и белых лоскутков, а в дверях, опираясь на
трость черного дерева с золотым набалдашником, стояла тетушка Сэлли, взд
орная старушонка в кружевном чепце.
Все как тому и следует быть. Хорес обернулся и посмотрел на сестру Ц она ш
ла по аллее с пакетами, которые он опять забыл в автомобиле.
Довольный и счастливый, Хорес шумно плескался в ванне, громко разговарив
ая через дверь с сестрой, которая сидела на его кровати. Снятая форма валя
лась на стуле, и от долгого общения с ним складки грубого коричневато-жел
того сукна все еще хранили четкий отпечаток его утонченной ущербности. Н
а мраморной доске туалетного столика лежали трубки и тигель его первого
стеклодувного аппарата, а рядом стояла ваза, которую он выдул на пароход
е Ц тонкая, стройная вещица из прозрачного стекла высотою около четырех
дюймов, незавершенная и хрупкая, как серебряная лилия.
Ц Они работают в пещерах, Ц кричал он из ванной, Ц к ним надо спускаться
под землю по лестнице. Когда нащупываешь ступеньку, под ногами сочится в
ода, а когда хватаешься рукой за стену, чтобы опереться, рука становится м
окрой. Ощущение такое, будто это кровь.
Ц Хорес!
Ц Да, да, это великолепно! И ты уже издали видишь сияние. Вдруг неизвестно
откуда возникает мерцающий туннель, потом ты видишь горн, а перед ним под
нимаются и опускаются какие-то предметы; они закрывают свет, и стены снов
а начинают мерцать. Сначала они кажутся просто какими-то горбатыми бесф
орменными телами. Совершенно фантастическими, а на кровавых стенах, как
в волшебном фонаре, пляшут их тени, красные тени. Потом вспыхивает яркий с
вет, и перед горном, поднимаясь и опускаясь, словно бумажные куклы, начина
ют мелькать черные фигурки. И вдруг появляется физиономия, она дует, а из к
расной тьмы выплывают другие лица, похожие на раскрашенные воздушные ша
ры.
А какие вещи! Абсолютно, трагически прекрасные. Знаешь, совсем как засуше
нные цветы. Мертвые и нетленные, безупречно чистые, очищенные огнем, как б
ронза, но хрупкие, как мыльные пузыри. Кристаллизованные звуки труб. Звук
и флейт и гобоев или, пожалуй, пенье свирели. Свирели из овсяной соломы. Че
рт возьми, они, как цветы, распускаются прямо на глазах. Сон в летнюю ночь, п
риснившийся саламандре
Сон в летнюю ночь, приснившийся саламандре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121