Ему не нравилось постоянное увиливание Кики, ее уклончивое стремление избежать прямых ответов. Теперь Йоэль поставит вопрос ребром, и Кики придется ответить «да» или «нет».
— Ты смотришь на паука, которого я держу на счастье? — спросила вдруг Кики, увидев Йоэля перед паутиной. — Его тут нет? Подожди, я сейчас же вызову его!
Поймав на окне муху, она бросила ее в паутину. Паутина качнулась, но паук не появился.
— Обожди немножко! — сказала Кики.
Едва только оправившаяся от испуга муха сделала первое движение, как откуда-то из укрытия выбежал большой коричневый паук, несколько раз обмотал свою жертву паутиной и после этого охватил ее длинными прозрачными лапами, словно сделанными из пестрой целлюлозы.
— Я каждый день приношу ему еду, — с жаром пояснила Кики. — Но мертвых он не любит, муха должна еще шевелиться.
Ноэлю вдруг сделался противным этот кровосос вместе со своей хитроумной постройкой, которой он раньше любовался, и одним рывком он разорвал паутину. На длинной паутинке паук спустился на пол. Йоэль начал искать его.
— Не, не убивай! — воскликнула Кики. — Не убивай! Паука нельзя убивать, а то пожар случится.
— Черт знает что у тебя за любимцы! — сердито заворчал Йоэль. — Кто знает, на какие преступления ты сама способна! Мучаешь мух и растишь пауков! Сидишь тут в конце озера словно паук, сидишь в камышах, удишь, и в то же время поглядываешь через озеро, не встречаемся ли мы там! Навязываешь нам свою доброту, а потом...
Кики оперлась о стену, заложив руки назад, и сказала, притворяясь несчастной:
— Я что-нибудь дурное натворила? Что я такого сделала? Уйти мне отсюда? Нельзя мне тут удить?
Она снизу вверх поглядела на Ноэля. Во взгляде ее опять было то кокетство, которое Иоэлю показалось сейчас особенно неприятным. Оно выглядело просто издевательством.
— Погляди мне в глаза и отвечай, ты все уже выболтала ?
Йоэль был сердит и больно стиснул руку Кики выше локтя.
— Но кому? И что?
— Госпоже Орайыэ!
— Госпоже Орайыэ? Я ее даже не видела.
— Врешь! Ты ведь была недавно в городе?
— Я видела только Нийнемяэ.
— Ты сказала ему?
Кики помолчала некоторое время, но потом тихонько произнесла, глядя в сторону:
— Я чувствовала себя такой одинокой, такой заброшенной... Вы тут так шалили... я думала, что... будет хорошо, если Нпйнемяэ узнает об этом...
— Вот как! — воскликнул Йоэль.
— Да, я поехала в город, пошла к нему и... сказала, что у Реэт лихорадка... что она пришла ко мне насквозь промокшая и что ты тоже был здесь и... Я хотела сказать еще кое-что, но не смогла и говорила дальше только о тебе... О тебе и Реэт вместе не могла... Из-за тебя не могла, из-за Реэт, пожалуй, смогла бы... Это очень дурно, что из-за Реэт я смогла бы? Сказать ей и попросить прощения? Все вышло так глупо. Зачем я вообще пошла туда?
После долгих расспросов Йоэлю наконец удалось выяснить, что Кики встретилась в городе с госпожой Раудкатс, которой она сказала, что Йоэль часто ездит в деревню наблюдать за постройкой дачи и несколько раз катался с госпожой Нийнемяэ на лодке. Ей-богу, ни слова больше не говорила! Вероятно, госпожа Раудкатс передала эту новость госпоже Орайыэ, а та с небольшими добавлениями своему мужу, который, в свою очередь, встретив Йоэля на улице, сказал с усмешкой: «Ну вот, дружище, теперь мы знаем, что это значит, когда по телефону всегда отвечают, уехал в деревню! Ну да, белые ночи, катание на лодке...»
Эта сказанная только сегодня утром фраза Орайыэ весьма встревожила Йоэля.
Когда Йоэлю удалось распутать всю цепь этих слухов, он уже склонен был простить Кики, правда, предварительно как следует отчитав ее. Но недоверие осталось, потому что клубок сплетен уже начал разматываться. Кики вынула из бумаги куски сахару, которые она захватила в кафе для гостей, так как сама пила кофе без сахару.
Когда Йоэль еще раз отругал и отчитал Кики, взяв с нее обещание больше не болтать, он встал и сказал:
— Ну, я пойду.
— Я тоже с тобой...
— Как хочешь.
Йоэль сегодня же решил выяснить для себя все. Ему нужно было непременно встретиться с семейством Нийнемяэ, чем бы эта встреча ни кончилась.
В Соэкуру пришельцев встретил старый Нийнемяэ, который в одной рубашке, закатав рукава, копал землю в саду. Молодые, сказал он, спят наверху, пусть Кики смело пойдет и разбудит их, хватит им уже нежиться.
На этот раз старик был гораздо внимательнее к Хурту, беспрерывно величая его господином архитектором.
— Я, господин архитектор, слышал о вас много хорошего, — сказал он, приглашая гостя сесть рядом с собой на садовой скамейке. — Вы были так любезны и так часто приходили следить за постройкой нашей дачи. О, Ильмар вас очень уважает. Очень. Вы молодец! Но та, что была с вами (старик Нийнемяэ указал головой), ну, вы меня понимаете. Что? Брови, губы, волосы — все крашеное. Все фальшивое, что? Неужели это ваш вкус? Только не мой. Я знаю людей! С Ильмаром мы иногда говорили... Впрочем, о чем тут толковать. Ваше личное дело, что? Зачем мне совать нос в эти дела.
«Да, вот оно как бывает у людей, — думал старый Нийнемяэ, когда, спустившись вниз, сын с невесткой и
Йоэль с Кики отправились осматривать дачу, — летят в огонь как бабочки и только потом соображают, что к чему».
Дача была уже почти закончена. Входя в комнату незабудок, Реэт, незаметно для других, сжала мизинец Йоэля, казавшегося сегодня ужасно серьезным. Йоэль реагировал на это холодно. «Понимаю», — с упреком выразило лицо Реэт. «Почему мы не одни?» — отвечал весь вид Иоэля. Теперь Реэт стиснула руку Йоэля выше локтя, потом шаловливо подбежала к мужу, прося у него защиты от Йоэля, который будто щипнул ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109