— Это я не себе. У нас там живет одна пожилая барышня, так это ей. Сама она болезненная, но елка должна быть с шишками. Наверно, надеется, что это поможет ей выйти замуж.
По пятам за ними двигался уже двойной хвост носильщиков. Стоило им только остановиться где-нибудь, как сзади доносились голоса: «Позвольте, я отнесу! Нет, я, прошу вас! Он уже относил, я тоже хочу заработать!»
Пришлось отпилить от одного довольно длинного дерева верхушку, и двоим мальчикам поручили отнести ее. Реэт дала им адрес, а Йоэль заплатил за труд вперед, хотя Реэт и предостерегала: «А вдруг они сбегут с елкой и с деньгами?»
— Поверьте, — сказал Йоэль, — я был бы просто рад, если бы они это сделали.
— Какие вы глупости говорите, — засмеялась Реэт.
— Ничуть! Среди людей гораздо меньше жуликов, чем мы думаем. Я всегда бьюсь об заклад с самим собой, производя такие маленькие проверки честности. И почти никогда не проигрываю. Никто не решается рисковать из-за пустяков. Поверьте, люди честнее, чем мы думаем.
Реэт, которая не чуждалась подчас- маленькой лжи, с удивлением поглядела на Йоэля. Хитер он или действительно так неопытен?
Мальчишки уже исчезли. Йоэль подозвал проезжавшего извозчика. Реэт не противилась поездке, только еще туже стянула воротник шубки, садясь в сани. Она надеялась догнать мальчишек, но Йоэль стал уговаривать ее прокатиться в такую хорошую погоду, когда воздух мягок, а снег так свеж и чист.
Реэт уступила и, слушая веселую болтовню Йоэля, позволила повезти себя за город. Уже пропали из глаз последние дома окраины. Спина извозчика высилась на облучке, словно стена, под защитой которой было так Уютно сидеть. Звенели бубенцы, лошадка трусила по слабо наезженной снежной дороге, придорожные деревья протягивали над головой отягченные снегом ветки, наступали сумерки. Впереди ширилось белое поле с далекими зигзагами лесов, налево за живой изгородью кудрявился дым проезжавшего поезда. Было так хорошо и свободно, забылись прошлые дни с их работой, забылись обязанное и заботы. Йоэль протянул руку к спинке саней, и Реэт доверчиво оперлась на нее.
— Представьте себе, — сказала Реэт, — мой муж всегда звал, меня поехать с ним зимой в деревню. Мне никогда не хотелось. Но теперь я вижу, как это прекрасно. В следующий раз непременно поеду.
— А разве вам нравятся все эти крестины и похороны? — спросил Йоэль.
— Нет, но сама поездка нравится.
— Я думаю, — возражал Йоэль, — что и поездка не так уж хороша, когда нужно куда-нибудь ехать. Но если нет никакого принуждения, когда едешь, куда душе угодно, и если к тому же рядом сидит...
— Тсс I — игриво приложила Реэт палец к губам, кивнув головой в сторону извозчика.
— Ах, сегодня мне все нипочем! — воскликнул Йоэль. — Сегодня все должно быть иначе, чем всегда. Этой кляче следовало бы бежать гораздо быстрее и свалить нас в канаву! Эй, извозчик, не жалейте кнута!
— Что с вами сегодня? — спросила Реэт, окинув Йоэля взглядом, в котором были и испуг, удивление, и сочувствие и который безумно нравился Йоэлю.
— Сегодня в моей жизни день солнцеворота! Знаете что? Приходите сегодня вечером ко мне на елку! Это было бы замечательно! Вы согласны! Вы решитесь?
— Но, господин Хурт!.. За кого вы меня принимаете? Чтобы я к вам...
Да, госпожа Нийнемяэ права, как мог Йоэль сказать такую глупость? Он умолк и задумался. Дотронувшись рукой до руки Йоэля, Реэт сказала:
— А теперь нам пора возвращаться. Уже темнеет.
— А мы и не будем возвращаться! Да, да, мы не будем возвращаться! Я злоупотребил вашим доверием, увез вас из города и теперь не отдам обратно. Нет, никому не отдам!
— Но, милый человек, что вы со мной сделаете? — глядя по-прежнему на Йоэля, спросила Реэт.
— Все равно что. Съем вас!
— Прямо с шубой?
Дорога испортилась и стала ухабистой, продолжать поездку было бессмысленно, нужно было повернуть обратно, но это казалось поражением. «Пусть испугается, пусть начнет просить...» — упрямо подумал Йоэль. Но госпожа Нийнемяэ и не думала просить, она только запахнулась покрепче.
Вечерний снег отсвечивал синевой, придвинулась мрачная полоса леса. Небо казалось зловещим.
— Мне холодно, — призналась Реэт после довольно продолжительного молчания. — Ноги озябли.
Йоэль приказал извозчику повернуть обратно и постарался укутать ноги Реэт полностью, вообще проявил такое усердие и такую заботу, что это рассмешило Реэт. Обменялся даже местами, чтобы защитить спутницу от ветра.
Когда добрались до первых городских домов и Реэт в одном из окон увидела елку, она сказала:
— Я пригласила бы вас на елку, но... но это неудобно. Этот вечер мы привыкли проводить с мужем одни. В своем домашнем кругу...
— Как и я на этот раз, — ответил Йоэль. — Только не в кругу, а в точке, потому что я один.
— Совсем, совсем один?
— Как настоящий холостяк.
— Ах, холостяки никогда не бывают одиноки. Человек скорее бывает одинок в браке.
Эта фраза вспомнилась Хурту позднее, когда он дома развязывал купленные днем свертки. Он все еще испытывал такой душевный подъем, что даже не замечал своего одиночества.
Теперь, когда он снова просмотрел статью Мугула в газете, он уже не почувствовал никакой обиды. Какое ему дело до всех этих оскорблений? «Понапрасну истраченные цветы красноречия и проповедь морали!» — подумал он п швырнул газету в корзину для бумаг. Он вынул из шкафа серую тарелку с потрескавшейся глазурью и положил на нее фрукты. Завтра он отправится с бутылкой коньяка к скульптору Умбъярву, а на второй день праздника сделает визит к Орайыэ. А теперь сядет и будет читать, ведь он даже не успел еще перелистать последние номера архитектурного журнала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109