Как различен ход мыслей у обоих братьев!
Как прирос Тоомас к своей земле и его будущности! Для Ноэля вопрос решается просто: правильный выбор владельца чутора зависит не от родства, а от умения и любви к делу; не наследник нужен хутору Рыуна, а рациональное ведение хозяйства.
Вечером Тоомас отправился на станцию за вещами Йоэля. Стадо вернулось домой, хозяйка занялась им, а Шйу с важным видом носилась кругом, то и дело бросая беглый взгляд на Йоэля. Йоэль услышал, как зазвенел жестяной подойник от первых струй молока, как звук- постепенно становился глуше, когда струя ударялась о пенистую поверхность. В памяти воскресли давно забытые дни и 'вечера. Тот же двор, тот же пруд с ивами, те же теплые звуки дойки, то же вечернее солнце сквозь вершины яблонь... Теперь здесь были чужие люди... Все же чем-то приятным, материнским, чем-то теплым и домашним веяло от нынешней хозяйки.
С ужином уже было покончено, молоко процежено и опущено в студеный родник, когда хозяйка спросила у Йоэля:
— Куда же я вас спать уложу? Туда, в этот дальний сарай, мне вас отправлять не хочется, вы же не бродяга, чтобы ночевать в сараях.
— А чем я лучше бродяги? — с улыбкой ответил Йоэль.
Выдвинув ящик комода, хозяйка принялась искать
наволочку и простыню. Потом пошла в амбар, где еще со школьных дней Йоэля ржавела железная кровать. Но не хватало матраца, и эту ночь все же приходилось устраиваться на сене.
— Тут над амбаром тоже, сено есть, — сказала она, — давайте подымемся наверх!
Снаружи вела вверх лестница. С бельем под мышкой, свободной рукой держась за край лестницы, подымалась вверх хозяйка. Йоэль шел следом в странном возбуждении, вызванном словами «подымемся наверх».
Наверху у него почти захватило дух от внезапного возбуждения. То, как он помогал расстилать простыню,; его отрывистый разговор и прикосновения к хозяйке — все это было так странно.
В эту ночь крепко спал только Тоомас. Он захватил больше половины кровати, и Альма почему-то не посмела потревожить его. Йоэль на сеновале тотчас же заставил себя успокоиться, разделся и лег, стараясь избавиться от чувства стыда. Но чувство это так угнетало, что подняло его с постели, заставило снова одеться и сойти вниз.
Словно вор, прокрался он через сад, чтобы поднять на горку Коопамяэ. Иногда он сжимал кулак и грози кому-то невидимому, иногда плевался, иногда произнес сквозь зубы какое-то неясное слово, но, увидев на Коопам красивые круглые булыжники, он принялся швырять и сначала бесцельно, а потом целясь в куст орешника, рос поодаль возле дороги. В неопределенном свете белой ноч1 расстояние казалось обманчивым, но Йоэль продолжа швырять камни, гюгса они не начали попадать в цел
с шорохом врезаясь в куст. Побушевав так, что заболели мышцы рук, он усталый, с мокрыми от росы ногами вернулся домой.
«Дурное предзнаменование, — уже спокойно сказал себе Йоэль, — за один день дважды потерять самообладание! Нужно браться за работу, все равно какую».
Несмотря на усталость, руки все еще хранили память о тех действиях,- которые он только что совершал. «Все могло бы кончиться иначе, — подумал Йоэль. — У Тоомаса даже мог появиться сын!» Мысль эта была отвратительна, но начала вертеться в голове и разбрасывать искры. «Может, Тоомас, даже согласился бы на это... в своей великой любви к Рыуне... Но согласился бы я на его месте? Никогда! Но, может, Тоомас и лелеет такие коварные планы? Ах глупости! К черту такие мысли!»
И Йоэль перевернулся на другой бок, чтобы уснуть.
На следующее утро все были заняты своей работой, и никто больше не обращал внимания на Йоэля. На этом хуторе он был предоставлен самому себе, был почти лишним.
Все население хутора ушло в Тагалаане на сенокос, домовничать осталась одна Вийу. Сначала она дичилась, но когда Йоэль принялся распаковывать чемоданы, она, стоя у двери и засунув в рот пальцы, с интересом смотрела на него, а потом присела на корточки возле чемоданов, следя за каждой вещичкой, вынимаемой оттуда. Вскоре Йоэлю удалось совершенно рассеять ее. страх и завоевать доверие. Со своим веселым круглым лицом, с красиво обрисованным ртом и живыми глазами, Вийу была очень похожа на мать. «И почему ей не когда-нибудь хозяйкой хутора Рыуна?» — спросил себя Йоэль, когда Вийу неумело накрывала ему на стол.
Было не совсем удобно сидеть дома вместе с подростком, когда все другие работают. Йоэль отыскал косарей в Тагалаане, и его тоже сейчас же запрягли в работу. Того, что было вчера вечером, словно и не существовало, хозяйка пыла спокойна и ласкова, и даже Тоомас был доволен, потому что лишний работник пришелся очень кстати.
На Йоэля уже глядели не как на гостя, а как на своего человека. «Так оно и должно быть, если я не хочу чувствовать себя чужаком», — подумал Йоэль. На следующий день его послали на мельницу, потому что мука кончалась. Потом ему пришлось отправиться к кузнецу, а после в лес хворостом, пришлось даже соломенную крышу чинить. Надо признаться, что труд земледельца очень разнообразен, но, в конце концов, я же не земледелец», — подумал Ноэль, внутренне уже начиная противиться всем тем обязанностям, горы на него, не задумываясь, возлагали.
Он уединился в амбаре, где в школьные годы проводил все летние каникулы, где было тихо и прохладно и где можно было разобрать свои старые книги и бумаги, спрятанные на дне сундука. Здесь так уютно пахло мукой и копченым ненароком. Но Йоэль ошибался, если думал, что его здесь оставят в покое. Приходил то один, то другой посмотреть, что он тут, собственно, делает, и его то и дело просили то помочь сено убирать, то изгородь починить, чтобы скотина не пролезала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109