В спокойной воде плескались рыбы. Отвязав лодку, Хурт вскочил в нее. Каждый удар веслом расходился широкими кругами до места, где росли водяные лилии и кубышки, заставляя их тихо покачиваться. Вскоре и лодка добралась до них и скользнула в открытое озеро, в окружающую великую тишину.
Разогнав лодку, Хурт поднял оба весла и прислушался к капанью стекавшей с них воды и к громкому биению своего сердца. Он взял курс на лодочку вдали, но, когда оглянулся через плечо, та исчезла. На озере больше никого не было видно, кроме молчаливого удильщика посреди камыша. Куда могла вдруг скрыться эта лодка со светлым пятном посередине? Разве куда-нибудь в камыши или за островок, покрытый густым кустарником и отдельными высокими лиственными деревьями.
В Хурте проснулся охотничий азарт, и он стал быстро грести к островку. Едва он приблизился к нему с одного конца, как с другого высунулся нос другой лодки. Хурт тотчас же повернул свою лодку, чтобы поплыть прямо навстречу, но, когда он теперь победоносно оглянулся, второй лодки и след простыл. Кто же в ней сидел: Кики или Реэт? Что обе они на этих днях должны были приехать в деревню, это Хурт слышал от самой Кики.
Раз не помогла хитрость, пришлось прибегнуть к силе, и Хурт, не поворачивая больше лодки, принялся грести изо всех сил, чтобы все-таки как-то догнать беглянку. Дойдя до конца острова, он увидел желанную лодку уже в открытом озере. Там, по крайней мере, невозможно было скрыться, и вот, пока одна лодка крейсировала впереди, другая с каждым ударом весла теперь догоняла ее.
Так Хурт загнал свою добычу в гущу тростника и водяных растений, откуда больше не было выхода. Гребец в бледно-синем платье сложил весла, словно птица крылья, покорившись своей участи.
— Поймал! - возликовал Иоэль, вплотную подведя свою лодку к лодке Реэт и стремительно прыгнув в нее. Реэт обеими руками ухватилась за борта, чтобы не потерять равновесия. На лице ее отразились радость и страх.
Одну лодку быстро привязали к другой, и Йоэль сел на весла, а Реэт к рулю. Не глядя, Иоэль все время видел перед собой ее стройные ноги в бежевых чулках со строго сжатыми коленями, совсем как тогда, когда она сидела на диване в комнате Йоэля.
— Вы, как ^видно, не очень удивлены тем, что я здесь? —спросил Йоэль, который все время представлял себе неожиданность этой первой встречи и теперь был слегка разочарован тем, что Реэт приняла ее как нечто обыденное.
— Тем, что вы здесь, нет, но вашим напористым преследованием — да, — с улыбкой ответила Реэт.
— Откуда вы знали, что это я? Или, может, надеялись, что это кто-нибудь другой? А когда узнали меня, возможно, почувствовали разочарование?..
— Но откуда вы знали, что это я? Или надеялись, что догоняете другую?
— Сердце подсказало.
— А вы всегда уверены, что ваше сердце говорит правду? Оно у вас такое большое, что вмещает многих!
— Не больше одной сразу!
— Как бы не так! — засмеялась Реэт. — Не говорите мне! Туда, по крайней мере, вмещается еще та, от которой вы узнали, что я уже здесь.
— Кого вы имеете в виду?
— Ну ту самую, которая и мне рассказала, что вы тихонько приезжаете сюда, в деревню! Это, значит, и было ваше сердце.
Ишь ты, опять Кики оказывается той сводницей, которая устроила их встречу здесь на горе! А не случай? Не романтическая судьба ? Проклятая женщина, которая ходит за тобой словно тень и своими непрошеными благодеяниями разрушает не одну иллюзию! Иоэлю захотелось сказать что-нибудь обидное о Кики, но он удержался. Не хватает еще, чтобы Кики сама удила тут поблизости в камышах и исподтишка следила за своими марионетками.
— Не поехать ли нам в гости к Кики? — спросила Реэт как-то интригующе.
— Нет!
— Вот вы какой, теперь вы и знать ее не хотите...
— Оставьте, пожалуйста, этот разговор! Я не хочу знать ни о чем другом, кроме того, что касается нас с вами.
Приятно было плыть так, бесконечно приятно было видеть перед собой эту хрупкую фигурку, которая направляла лодку то туда, то сюда и за спиной которой тянулись все равно какие борозды и следы весел на воде. Для Иоэля сейчас не существовало ни прошлого, ни будущего, никаких связей и обязательств, никакого мира» кроме них двоих и весны вокруг них. Когда Йоэль остановил лодку и пристально взглянул на Реэт, как будто желая переманить ее с кормы поближе к себе, та кокетливо, с мягкой улыбкой на лице уставилась в пространство, тихонько напевая какой- то мотив.
Они пристали к недавно отлитой цементной лестнице и взбежали по ней, ^чтобы осмотреть дачу, в которой как раз красили полы. Йоэлю казалось, что если он говорит об удобстве, чистоте и красоте этих комнат, то говорит он о красоте Реэт, и если он восхищается очаровательным видом, открывающимся из окон, то восхищается он глазами Реэт и их очарованием.
— Вот комната красного мака, — сказал Иоэль, стоя в дверях комнаты, оклеенной красными обоями, — а теперь мы пойдем в комнату незабудок с голубыми стенами. К вашему платью это подойдет. Но, — и Йоэль поднял палец к губам, — обо всей этой символике вы никому ни слова не говорите, слышите, никому? Обещаете? А теперь мы еще посмотрим комнату первоцвета и кошачьей лапки...
— Но почему нет комнаты липового цвета? Я больше всего люблю липовый цвет...
— Липовый цвет?.. Я не знал. Наверху одна комната еще не оклеена, я хотел сделать ее зеленой, но не мог найти зеленого цветка. Пусть это будет липовый цвет! Но никому ни звука о нашей тайне! Пусть для других это будут только столовая, зал, спальня, нас это не касается! Когда вы начнете обставлять эти комнаты, то сделайте это только под знаком этих цветов — занавески, обивка мебели, все, вплоть до цветов в вазе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109